Изображая в романе «Москва, 2042 год» писателя Сим Симовича Карнавалова, в котором читатели сразу же узнали А. И. Солженицына, В. Н. Войнович нарисовал картину, как, оказавшись на чужбине, писатель-эмигрант обучался верховой езде. Домой он собирался вернуться на белом коне [1].
И вот наступил момент, когда Сим Симыч мог отправиться на конюшню, чтобы вывести оттуда своего белого рысака и как победитель вернуться в, наконец, освобожденную Россию, освобожденную от всего: от «коммунистов», от советской власти, от имперского величия, от независимости, от скромного благополучия ее населения и даже от уверенности в будущем.
О скором возвращении изгнанника, который уже давно «рвался» домой и никак не мог позволить себе этого — удерживали пока неведомые нам дела, заранее был оповещен весь мир. Газеты, журналы, радио и телевидение дружно кинулись обсуждать предстоящее событие. Вот заголовки только некоторых статей: «В ожидании Солженицына» [2], «Солженицын возвращается» [3], «Кого везет к нам белый конь?» [4], «Я готов отдать ему свой голос» [5], «Господин президент, к Вам едет ревизор» [6], «Уполномоченный Бога по Российской Федерации» [7].
Желая собственными глазами увидеть, как удалось «обустроить Россию», «уполномоченный Бога» и одновременно его разящий «меч», действительно решил произвести «ревизионную проверку».
27 мая 1994 г. мы узнали, что вылетевший с членами семьи из Анкориджа на самолете «Аляска Эрлайн» писатель приземлился не в Москве, а в Магадане. [8].
Конечно же, он, бывший зэка и автор «Архипелага», должен был начать со столицы ГУЛАГа, чтобы напомнить русским людям, от чего их избавила «демократия», чтобы они могли правильно оценить те блага, которые они, наконец, получили.
В Магадане А. И. Солженицын приземлился только для того, чтобы показаться перед телекамерами. В тот же день он уже был во Владивостоке [9].
«Из своих друзей, — сообщали “Известия”, — встречать его во Владивостоке Солженицын попросил только двоих — писателя Бориса Можаева и кинооператора Юрия Прокофьева (соавтора нескольких фильмов Станислава Говорухина, в том числе фильма об Александре Солженицыне)» [10]. (* Истины ради следует отметить, что с Ю. Прокофьевым Александр Исаевич познакомился только в 1992 г. и до возвращения домой с ним больше не встречался (Захарчук М. Через всю Россию проехал вместе с Александром Солженицыным киноператор Юрий Прокофьев //Красная звезда. 1994. 4 августа).)
Так началось его многодневное путешествие по сибирской магистрали к Москве [11].
Для этого Александру Исаевичу и Наталье Дмитриевне вполне могло хватить одного-двух купе. Однако, как пишет Р. А. Медведев, принявшая на себя «все финансовые издержки телекорпорация Би-Би-Си» взяла «в аренду у МПС два специальных вагона-салона — один для семьи писателя, другой для нужд операторов и редакторов корпорации». Кроме того, был заказан «спец-вагон с отдельной кухней и рестораном» [12]. В. Н. Войнович утверждает, что А. И. Солженицын и его свита заняли четыре вагона [13]. Добавьте к этому свыше 150 журналистов (две трети иностранных), которые прибыли во Владивосток, желая сопровождать писателя в пути и фиксировать каждый его шаг, каждый его жест, каждое слово [14], получится целый поезд, который В. Н. Войнович сравнил со знаменитым поездом Троцкого времен гражданской войны [15].
По пути следования на железнодорожных станциях толпы народа. Каждый шаг писателя снимают британские телевизионщики, обо всех его встречах сообщает радио, об этом пишут газеты и журналы. Люди ждали от него откровений. Люди ждали от него рецептов. Услышали то, что видели вокруг себя собственными глазами. В былые времена, когда говорить правду требовалось мужество, его слова были бы встречена на ура, теперь, когда писать и говорить дозволено все, что угодно, откровения писателя никого уже тронуть не могли.
«И — в четырех вагонах, — пишет В. Н. Войнович, — через нищую Россию с пустыми речами. С трибун, где рядом плечом к плечу стояли местные сатрапы и кагэбэшники… Один остроумец сказал, что Солженицын разочаровал публику тем, что вообще говорил слова. Ему бы на станциях молча, возникая из тамбура, поднимать руку на несколько секунд, обводить народ загадочным взором и тут же, скрывшись из глаз, двигаться дальше. Тогда был бы он похож не на Троцкого, а на корейского великого чучхе Ким Чен Ира, чей приезд тем же путем через шесть лет после Солженицына парализовал все железнодорожное движение» [16].
Однако задуманное шоу развивалось по своему сценарию. 21 июля А. И. Солженицын и его поредевшая свита, наконец, прибыли в Москву [17].
«Кто придет его слушать? — вопрошал редактор газеты “Завтра” А. Проханов, — Он не будет встречаться с коммунистами… К нему не придет партия Гайдара… Он будет искать поддержки националистов… Но с чем он туда придет?.. У этой оппозиции появились свои лидеры, свой горький опыт, своя трагедия — трагедия октября прошлого года. Трагедия, которую Солженицын принимает. Он оправдал расстрел у „Белого дома“…» [18].
Ряды поклонников писателя еще были велики, и на Ярославском вокзале его встречало около 20 тыс. человек во главе с членом Клуба Ротари мэром города Ю. М. Лужковым [19].
К этому событию была приурочена публикация в июльском номере «Нового мира» солженицынской статьи «Русский вопрос к концу XX в.». В ней А. И. Солженицын сделал попытку ответить на вопрос: кто виноват в переживаемой трагедии? С надеждой услышать новое слово открывали многие этот номер журнала. И что же они узнали? Оказывается, главные виновники переживаемых бед — это Петр I, большевики и сам русский народ. Петр I, потому что триста лет назад нарушил естественное развитие страны и пожелал, чтобы она, преодолев свою отсталость, поднялась на уровень европейских государств как в военном, так и культурном отношении. Большевики, потому что в 1917 г. подобрали шедшую им в руки власть, сохранили Россию от распада и варварскими методами вернули ей имперское величие. А народ, потому что позволял делать все это. И хотя в своей статье А. И. Солженицын отмечал, что Западу не нужна сильная и здоровая Россия, но пытался уверить читателя, что к нашей трагедии он не имеет никакого отношения. Где же выход из создавшегося положения? Путь, по мнению писателя, только один — самоограничение и нравственное совершенствование [20].
Обвинять обманутых и обобранных людей в том, что во всем случившемся виноваты они сами да их прошлое — верх непорядочности. Еще более непорядочно призывать этих людей не к борьбе с нечеловеческими условиями, в которых они оказались, не к борьбе с теми, кто несет ответственность за их страдания, а к самоограничению. Это очень напоминает прежние рассуждения нашего праведника о свободе внешней и внутренней, согласно которым человек может ощущать себя свободным даже в тюрьме, главное не замечать решеток на окнах и в надзирателях видеть братьев.
Можно было бы ожидать, что указав своим соотечественникам тот путь, по которому они должны двигаться дальше, сторонник морального совершенствования подаст пример самоограничения, однако он уединился на своей скромной трехэтажной вилле, снова за высоким забором и среди подобных вилл таких же, как он, сторонников самоограничения и нравственного совершенствования.
Проведя некоторое время в Москве, А. И. Солженицын уже в августе отправился в новое путешествие: посетил Рязань, Георгиевск, Кисловодск, Ростов-на-Дону [21]. 20 сентября выступил в ростовском университете [22]. В конце месяца совершил еще одну небольшую поездку — в деревню Мильцево Владимирской области [23].
Вернувшись в середине октября в Москву, писатель начал готовиться к выступлению в Государственной думе [24], которое состоялось 28 октября. Здесь, вероятно, забыв, что Государственная дума это не очередная железнодорожная станция, он в расширенном варианте повторил то, что уже говорил четвертый месяц подряд. Выступление прошло весьма скромно [25].
Депутат И. Дедков записал в своем дневнике:
«Могли бы ведь и встать, подумал я, когда Солженицын поднимался на трибуну Государственной думы… Могли бы и встретить его приветственной речью председателя Думы. Встречали жидкими аплодисментами, слушали с кислыми лицами и проводили теми же жидкими хлопками» [26].
16 ноября 1994 г. Александр Исаевич встретился с президентом страны Борисом Николаевичем Ельциным. О содержании их беседы ничего не известно, известно лишь, что «они проговорили четыре часа и даже выпили вместе водки» [27].
Еще в сентябре Александр Исаевич был приглашен на телевидение и по возвращении из своих поездок получил возможность регулярно выходить в телеэфир [28]. И несколько месяцев подряд раз в неделю начал вещать на всю Россию, а газеты кинулись комментировать его выступления. Получилось так, как если бы голодного человека вдруг стали кормить деликатесной селедкой, да каждый день, да на дню по три раза, да от случая к случаю забывая подавать хотя бы хлеб и воду. И так накормили изголодавшихся, что уже к началу следующего года даже у некоторых поклонников Великого писателя земли русской при одном упоминании его фамилии рука невольно тянулась переключить телевизор.
«С весны 1995 года, — пишет Р. А. Медведев, — передачи Солженицына уже никто не комментировал и почти никто не смотрел» [29]. Появились иронические и критические отклики в печати. «Подобные отклики позволили руководству ОРТ прекратить выступления Солженицына уже на два-три месяца вперед», осенью 1995 г. [30].
Между тем началась предвыборная кампания. Стране предстояло выбрать нового президента. Многие поклонники А. И. Солженицына ждали его слова, однако он хранил молчание и только в начале 1996 г. дал небольшое интервью «Аргументам и фактам», в котором на вопрос о Б. Н. Ельцине заявил:
«Я знаю, что истинную оценку политическим деятелям можно дать только тогда, когда обнаружатся все скрытые от глаз обстоятельства. Лишь через полвека я добрался до истинной сути и психологии деятелей 1917 года — и написал эпопею „Красное колесо“. Я думаю: пройдет время, и другой русский писатель, хорошо ознакомясь со всеми тайнами десятилетия 1985–1995 годов, напишет о нем другую эпопею — „Желтое колесо“» [31].
После этого Александр Исаевич снова замолчал. Между тем первая половина 1996 г. характеризовалась предвыборной ожесточенной борьбой, в которой столкнулись две главные силы: «демократы» во главе с Б. Н. Ельциным и «коммунисты» во главе с Г. Н. Зюгановым. Как известно, в первом туре ни один из них не набрал необходимой половины голосов.
«На протяжении всей избирательной кампании, — пишет о А. И. Солженицыне Р. А. Медведев, — он не критиковал Ельцина, но и не высказывался в его пользу. Перед вторым туром Солженицын не слишком внятно, но призвал все же избирателей голосовать сразу против двух кандидатов» [32].
Как известно, во втором туре победил Б. Н. Ельцин. 9 августа 1996 г. состоялась его инаугурация. Несмотря на обилие приглашенных, журналисты обратили внимание, что среди них не было двух лауреатов Нобелевской премии: М. С. Горбачева и А. И. Солженицына [33].
Вероятно, в следующем 1997 г. А. И. Солженицына стали бы уже забывать. Но в мае после очередных выборов в Российской Академии наук мы вдруг увидели его фамилию среди фамилий академиков по Отделению языка и литературы [34]. Это избрание поразило многих прежде всего потому, что новый академик не был ни членом-корреспондентом Академии наук, ни доктором, ни кандидатом наук, вообще не имел научных трудов. А впрочем стоит ли удивляться. Римский император Калигула назначил в Сенат свою лошадь.
«С весны 1998 года, — пишет Р. А. Медведев, — А. И. Солженицын возобновил свои поездки по российской провинции. Он провел больше двух недель в Калужской области, посетив здесь не только Обнинск, но и такие старинные русские города, как Малоярославец, Боровск, Балабаново, Медынь, Мосальск, Мещерск, Юхнов, Козельск» [35].
В июне 1898 года вышла в свет новая книга А. И. Солженицына «Россия в обвале», которая рисовала мрачную картину России под управлением «демократов» [36]. Книга была издана довольно скромным тиражом и названа кем-то из ее критиков «Словом о погибели земли русской» [37]. Много в этой книге справедливого. Однако негодуя по поводу бед, обрушившихся на Россию, автор почему-то винил в них только «бояр» и не бросал даже тени на «царя Бориса».
Едва только этот труд нового академика появилась на прилавках, как разразился скандал. Главный редактор журнала «Молодая гвардия» А. А. Кротов дал интервью газете «Русский вестник», которое было опубликовано под названием «Что позаимствовал А. И. Солженицын из „Русской смуты“». В этом интервью А. А. Кротов заявил, что книга Александра Исаевича «Россия в обвале» представляет собою ничто иное как пересказ его очерков, публиковавшихся на страницах «Молодой гвардии» под названием «Русская смута» [38].
А. И. Солженицын никак не отреагировал на это интервью, тем самым признав справедливость высказанного обвинения. Но я готов взять академика под защиту. Скорее всего, в этом виноват не он сам, а его помощники. Главное же, на мой взгляд, в этой истории заключается в другом. С одной стороны, она лишний раз подтверждает эпигонство нашего мыслителя, с другой стороны, свидетельствует об определенном родстве душ между ним и попираемой им «Молодой гвардией». Не так ли было с «образованщиной», по сути дела представляющей собой перелицованное лобановское «просвещенное мещанство»?
Однако несмотря на сходство между книгой А. И. Солженицына и очерками А. М. Кротова, нетрудно заметить тот водораздел, который разделяет их авторов. Если для А. А. Кротова одна из важнейших причин переживаемой нами трагедии — это вмешательство в наши дела внешних сил (по-маркcистски, иностранного капитала), то А. И. Солженицын все сводит к нашему собственному несовершенству и дурному историческому наследству.
Но, может быть, в самом деле, никто кроме нас, в наших бедах действительно не виноват? Послушаем на этот счет мнение совершенно постороннего человека.
Вот что сказал 25 октября 1995 г. на закрытом Совещании Объединенного комитета начальников штабов США тогдашний американский президент Билл Клинтон:
«…Последние десять лет политика в отношении СССР и его союзников убедительно доказала правильность взятого нами курса на устранение одной из сильнейших держав мира, а также сильнейшего военного блока. Используя промахи советской дипломатии, чрезвычайную самонадеянность Горбачева и его окружения, в том числе и тех, кто откровенно занял проамериканскую позицию, мы добились того, что собирался сделать президент Трумэн с Советским Союзом посредством атомной бомбы. Правда, с одним существенным отличием — мы получили сырьевой придаток, а не разрушенное атомом государство… Расшатав идеологические основы СССР, мы сумели бескровно вывести из войны за мировое господство государство, составляющее основную конкуренцию Америки» [39].
Далее им были названы очередные задачи американской власти: «окончательный развал ВПК России и армии» и «расчленение России на мелкие государства» [40].
Осенью 1998 г. Александр Исаевич начал печатать продолжение своих литературных воспоминаний «Угодило зернышко промеж двух жерновов» [41]. Их появление в печати было явно приурочено к приближающемуся юбилею писателя.
11 декабря писателю исполнилось 80-лет. Этот день был отмечен в нашей стране более широко, чем его 75-летие. Не остался в стороне и президент, который пожаловал его орденом Андрея Первозванного. Однако Александр Исаевич принять эту награду отказался [42].
После этого он уже никуда не ездил, редко появлялся на публике, говорили, что «он нездоров» [43]. О своем существовании он напоминал продолжавшим печататься в 1998–2001 гг. «Зернышком», своими литературными заметками, «двухчасовыми рассказами» и даже «односуточной повестью» [44].
Однако за этими шедеврами никто не стоял в очереди. Они не только не вызвали споров в печати, в аудиториях и на кухнях, но и не позволили увеличить тираж «Нового мира».
«…весной 2000 года, — пишет Р. А. Медведев, — Александр Исаевич прервал долгое молчание. Только в первой половине мая он дал два больших телевизионных интервью на НТВ, а затем при большом стечении публики и корреспондентов встретился с читателями и работниками Российской государственной библиотеки» [45].
И раздалась резкая и непримиримая критика Б. Н. Ельцина: «В результате ельцинской эры разгромлены все основные направления нашей государственной, народохозяйственной, культурной и нравственной жизни». И далее: «Снятие с Ельцина ответственности я считаю позорным. И Ельцин, и еще сотня-другая с ним должны отвечать перед судом» [46].
Вот она гражданская смелость. Наконец-то, проснулась.
Правда, к этому времени Борис Николаевич уже стал пенсионером, а в его кресле восседал другой президент.
То ли опасаясь, что Александр Исаевич потребует привлечь к суду и его, то ли не желая, чтобы он заклеймил его своим молчанием, 20 сентября 2000 г. новый президент Владимир Владимирович Путин посетил в Троице-Лыково уединившегося там от мирской суеты писателя. Узнав от него, что в истории дореволюционной России было только две заслуживающих внимания исторических личности: П. А. Столыпин и А. В. Колчак, президент получил заверения, что писатель еще порадует его своими литературными трудами [47].
Примечания
Предыдущая |
Содержание |
Следующая
