1 июля 1905 года в канцелярию Министерства императорского двора в Петербурге было доставлено анонимное письмо, адресованное императору Николаю II. Поскольку содержание письма было весьма важным и касалось вопросов государственной безопасности, оно было без промедления передано в Департамент полиции, Петру Ивановичу Рачковскому, только что вступившему в должность заведующего его политической частью. Опытнейший сыщик без труда установил личность автора письма, подписанного “Верноподданная старуха”. “Старухой” оказалась пятидесятилетняя жительница Петербурга Елизавета Александровна Шабельская — бывшая красавица, бывшая актриса, бывшая журналистка и писательница, бывшая антрепренерша, а на тот момент (уже более двух лет) — героиня громкого уголовного процесса, обвиняемая в шантаже и подделке векселей и выпущенная из тюрьмы под залог.

Почти во всех своих жизненных амплуа Шабельская потерпела крах. Как актриса (и опереточная, и кафешантанная, и драматическая, почти двадцать лет на сценах России, Франции и Германии — от Оффенбаха до Корша) она оказалась бездарной, как драматург — весьма средней, как журналистка (немецкая — постоянная сотрудница берлинского еженедельника “Die Zukunft”, и русская — до 1896 года собственный корреспондент в Германии суворинского “Нового времени”, в 1897—1900 годах — издательница петербургской ежедневной газеты “Народ”) — хотя и плодовитой, но неуспешной. Суворин ее политические статьи безжалостно сокращал, после возвращения Шабельской в Россию в 1896 году с нею легко расстался, а газету “Народ” столичные читатели-остряки прозвали “Урод”… Организованная Шабельской театральная антреприза (в помещении театра-сада Неметти на Офицерской улице — там, где через 13 лет ставили свои футуристические пьесы Маяковский и Крученых) за два года (1900—1902) прогорела, а сама хозяйка влезла в долги…

Единственное амплуа, в котором Шабельская долгое время выступала с завидным успехом, — это амплуа “роковой красавицы”. Близкий приятель, приводя список ее знаменитых любовников и поклонников (он занимает четыре строки — режиссеры, писатели, государственные мужи, миллионеры), переходит на стихи: “Были там послы, софисты, и архонты, и артисты” (Амфитеатров 2004: 66, 69). А старик Суворин, фиксируя в дневнике слухи о грандиозных финансово-земельных аферах своей бывшей сотрудницы (“Она раздает места и за деньги способствует предприятиям”), находит этому легкое объяснение: “…потому что с шестью министрами чуть не в связи” (Суворин 1923: 233, 298). В Германии наиболее прочной привязанностью Шабельской был знаменитый Максимилиан Гарден, крещеный еврей (псевдоним Apostat, т.е. Отступник), создатель журнала “Die Zukunft”, за тридцать лет ставшего под его редакцией одним из флагманов германской политической журналистики. В России среди поклонников бывшей актрисы фигурировали миллионер-революционер Савва Морозов и министр госконтроля, столп консерватизма Тертий Филиппов, однако основным предметом ее привязанности стал Владимир Иванович Ковалевский — в студенческие годы посидевший по нечаевскому делу в Петропавловке, а в начале ХХ века — один из главных помощников Витте, товарищ министра финансов Российской империи, директор Департамента торговли и промышленности. Именно связь с Шабельской и привела к краху его блестящей карьеры. К концу 1902 года дела бывшей красавицы окончательно пришли в упадок.

Ее антреприза потерпела крушение вследствие крайне небрежного отношения, она ежедневно приезжала в театр или сад и с утра напивалась и уезжала. <…> Всего долгов было сделано на сумму 224 000 руб. <…> Сама по себе Шабельская, несмотря на свои годы, женщина крайне ветреная, взбалмошная и страдает алкоголизмом и морфиноманией. <…> 29 января [1903 г.] выселена судебным порядком из 12-комнатной квартиры в д. 14 по Екатерингофскому проспекту, —

свидетельствует суровым языком полицейского протокола справка Департамента полиции (Зубарев 2004: 440). Именно тогда Шабельская предъявляет к оплате в петербургские банки несколько векселей на общую сумму 120 тысяч рублей, на служебных бланках и за подписью товарища министра финансов — своего любовника Ковалевского. Тот отказался признать свою подпись под векселями, и коммерческий суд объявил документы подложными. Разразился страшный скандал, ставший главной сенсацией столичной “желтой” прессы весны 1903 года. Сообщавшиеся там подробности “преступления в стиле модерн” заставляют вспомнить современный телесериал “Петербургские тайны”. Писали, что товарищ министра подписывал векселя “дамы-увеселительницы” под гипнозом, намекалось и на личность гипнотизера — врача-психиатра Алексея Николаевича Борка, с 1896 года лечившего Шабельскую от алкоголизма (Барон Игрек 1903), их опровергали сторонники версии о шайке мошенников, фабриковавших векселя на бланках, позаимствованных Шабельской у доверчивого любовника (ПГ 1903). В газетном скандале вокруг истории “подлогов, шантажей и взяточничества... во вкусе французских бульварных писателей” участвовали и короли русского детектива (Барон Игрек — псевдоним знаменитого тогда Николая Гейнце), и крупные адвокаты, и биржевые воротилы (знаменитый впоследствии Игнатий Манус выступил в защиту Ковалевского от “грандиозного мошенничества”, укрывшись за игривым псевдонимом — см.: Вексель на 10 тысяч 1903). Процесс, по настоянию Шабельской переданный из коммерческого суда в уголовный, тянулся уже более двух лет, и конца ему не предвиделось…

И вот в этой ситуации несомненная кандидатка в арестантские роты пишет царю анонимное письмо, предлагая свои рецепты спасения отечества… Темы письма от 29 июня 1905 года разнообразны. Шабельская намекает, что имеет канал тайной информации из Германии о планах русских террористов и стоявшего во главе их “жидовского Бунда” (имя Гардена, конечно, не называется), сообщает о засилье революционеров во врачебном ведомстве (сведения, несомненно, получены ею от Борка, начинающего в Петербурге свою медицинско-политическую карьеру), доносит на своего погубителя Ковалевского, пытается протежировать бывшему редактору печально знаменитого “Народа”-“Урода” Стечкину, вообще дает императору кадровые рекомендации… Рачковский мог, конечно, установив авторство, распорядиться подшить это письмо к хранившемуся в Департаменте полиции делу “О тайном советнике В.И. Ковалевском и дворянке Елизавете Александровне Шабельской” (ГАРФ. Ф. 102, 3-е делопроизводство, 1906. Д. 424), в котором уже содержались и сведения о ее алкоголизме и морфинизме, и справка о ее выселении из квартиры, и сенсационные газетные статьи о проделках “дамы-увеселительницы”, и предложение столичной полиции об административной высылке скандальной особы из города. Но время было исключительное. Только что случились два события, небывалых в военно-политической истории России, — сокрушительный разгром русского флота под Цусимой и мятеж на русском военном корабле — броненосце “Потемкин”. Трон шатался, и даже такими его защитниками, как “верноподданная старуха”, разбрасываться не приходилось. Рачковский открыл письмом Шабельской новую папку, которая получила название “Об Елизавете Александровне Шабельской” (ГАРФ. Ф. 102. ДПОО, 1905. Д. 820). Сюда на протяжении четырех с лишним лет собираются все письма Шабельской в полицейское ведомство и переписка по ее поводу.

За эти четыре года произошло много событий. Окончился безрезультатно процесс в уголовном суде (Ковалевский отозвал свой иск, Шабельская закрыла эту страницу своей биографии, описав ее в своем первом романе; см.: Шабельская 1907). Гипнотизер Борк стал ее мужем, он устроился на службу в Медицинский департамент Министерства внутренних дел, одновременно активно участвуя в создании главной монархической партии России — “Союза русского народа” (руководимого другим столичным врачом — педиатром А.Н. Дубровиным). Потерпела поражение революция 1905—1907 годов. Забылись выселения из квартиры, фальшивые векселя, газетные скандалы, неверные любовники, перспективы арестантских рот… Шабельская — жена видного чиновника и консервативного политика, “старая писательница” (пишет в органе “Союза...” газете “Русское знамя”, состоит в постоянной переписке с высшими чиновниками Министерства внутренних дел), респектабельная жительница столицы. И для подтверждения своего нового статуса 17 ноября 1909 года она обратилась к товарищу министра внутренних дел и командиру корпуса жандармов П.Г. Курлову с любопытной просьбой — подарить ей револьвер, мотивируя это переездом из Петербурга на дачу. “Без оружия страшно нашему брату черносотенцу <…> Покупать денег нет. Дороги проклятые револьверы. А мы бедные сотрудники правых газет” (Д. 820. Л. 17—18). Товарищ министра приказал “выдать Шабельской револьвер” (там же, резолюция на л. 17). Просьбу венчает запись: “Револьвер системы “Смит и Вессон” и пять патронов посланы в ящике 5 декабря 1909 г., № 140175”. Этим документом завершается дело 820, зафиксировавшее превращение аферистки в благонамереннейшую подданную. Дальнейшие письма-доносы Шабельской подшивались уже не в особое дело, а в общие папки с “заявлениями разных лиц”.

Апогей литературно-политической деятельности супружеской четы пришелся на 1910—1913 годы. Муж, перейдя из Министерства внутренних дел на должность начальника медсанчасти крупнейшего промышленного предприятия России — Путиловских заводов, становится руководителем заводской организации “Союза русского народа”. Во время раскола партии в 1911 году на “обновленческую” (марковскую, поддерживавшую с оговорками курс Столыпина на упрочение конституционной монархии) и “радикальную” (дубровинскую, призывавшую к разгону Думы и восстановлению неограниченного самодержавия) фракции Борк без колебаний выбирает вторую. Он издает брошюру, обличающую “обновленцев” (Борк 1910), а на съезде, оформившем создание новой партии (получила название “Всероссийский дубровинский союз русского народа”), избирается “почетным членом-учредителем Союза” и членом его Главного Совета (Степанов 1992: 191; Правые партии 1998: 59). Идеи его единственного теоретического сочинения — брошюры о “международной жидомасонской интриге” (Борк 1911) — развиваются Шабельской в двух политических триллерах — “Сатанисты ХХ века” и “Красные и черные”. Оба романа печатались фельетонами в петербургских газетах (первый — в “Колоколе”, его редактировал видный чиновник Святейшего Синода В.М. Скворцов, второй — в партийном органе “Дубровинского союза” “Русском знамени”), а затем издавались отдельными выпусками (Шабельская 1911, Шабельская 1912, Шабельская 1912а, Шабельская 1912б, Шабельская 1913).

“Сатанисты ХХ века” повествуют о приключениях живущей за границей благородной русской актрисы, ложно обвиненной в преступлении (явно автобиографический персонаж!) и волею Провидения узнавшей тайну мирового жидомасонского заговора, в который замешаны и армяне-дашнаки, и испанские анархисты, и брамин-индус, и даже китаец, принявший иудаизм. Среди русских пособников Сатаны — либералы Сазиков и Наскоков, за которыми легко узнаются лидеры Конституционно-демократической партии П.Н. Милюков и В.Д. Набоков. Разоблачителем заговора и спасителем героини выступает в финале “Сатанистов” добродетельный германский император Вильгельм II. Второй роман, “Красные и черные” (сюжетно связанный с “Сатанистами” — в обоих действует злокозненная еврейка Малка Вреде, сумевшая стать русской графиней, — намек на жену С.Ю. Витте Матильду), был посвящен менее масштабной задаче — объяснить читателю тайный смысл русской революции 1905 года, и прежде всего “катастрофы 7 октября” (накануне принятия Манифеста революционеры приносят Люциферу человеческую жертву). Почитатели “верноподданной старухи” позднее утверждали, что широкая публика не узнала о творениях Шабельской потому, что оба романа были “без остатка скуплены и уничтожены жидами”. Сама писательница, скромно оценивая литературные достоинства своих романов (“немало чисто фельетонных рассуждений”), настаивала в письме в Департамент полиции на их “полезности”: “Смею сказать — не назовите овсяной кашей — что роман КРАСНЫИ и ЧЕРНЫИ <орфография автора. — Д.З.> — ПОЛЕЗНЫЙ РОМАН. Он многих переубедил и многим раскрыл глаза на ПОДКЛАДКУ революции…” (см. письмо 3). Бывший приятель Шабельской по “Новому времени” высказался об этих опусах так: “…графомания Шабельской нашла в черносотенных изданиях восторженный прием и широкое применение. Она заливала столбцы их писаниями, не имевшими ни склада, ни лада, но — все признаки серьезного нервного расстройства, с бредом преследования в опасной, бешеной форме” (Амфитеатров 2004: 75).

Начало мировой войны, не снизив литературно-общественной активности Шабельской, изменило ее направление. Остался недопечатанным последний выпуск “Красных и черных”, а о “Сатанистах” с добродетельным германским императором в финале вообще следовало поскорее забыть. Шабельская возвращается к политической журналистике — в 1915 году она начинает выпуск сразу двух газет — общеполитической (“Свобода и порядок”, на ее издание она выпросила в Министерстве внутренних дел двадцатитысячную субсидию) и “профсоюзной” еженедельной газеты “Русский рабочий” (на его выпуск Шабельская, как следует из письма 3, денег не выпрашивала, но все равно получала; см.: ПЦР 1926: 127, 449). На страницах продававшегося в розницу по 2 копейки “Русского рабочего” его редакторша, помимо заметок “рабкоров”-черносотенцев (в основном с Путиловских заводов), помещала собственные портреты в кокошнике и именовала себя “борцом за русское дело, за самодержавие и православие”.

К этому времени уже была хорошо отработана структура посланий, которые Шабельская постоянно направляла руководителям отечественного политического сыска. Менялись имена адресатов — Рачковского сменил Курлов, Курлова — Белецкий (адресат писем 2 и 3), но форма писем оставалась неизменной. Сначала (чтобы заинтересовать читателя) — донос-сигнал о каком-либо заговоре против государя; затем — политические и кадровые рекомендации и, наконец (в словесном потоке, именуемом самой Шабельской “бабьей болтовней”), — просьба о протекции или материальной поддержке. Именно так построено последнее (и самое большое по объему) из публикуемых нами посланий Шабельской — министру внутренних дел А.Д. Протопопову от 15 декабря 1916 года (письмо 4). Сперва, как и положено, донос — на этот раз на известного химика Ильинского, о бегстве которого из Германии сообщила газета “Новое время” (Московская хроника 1916). В качестве источника сведений о его “шпионстве” Шабельская указала все на того же не называемого по имени Максимилиана Гардена, который якобы вел со своей бывшей возлюбленной анонимную переписку через линию фронта… Покончив с доносом, Шабельская переходит к главному. На этот раз она предлагает стремительно поднявшемуся к власти (из думской оппозиции) временщику грандиозный пиар-проект по улучшению имиджа царской семьи и лично императрицы. Немалую роль в реализации этого проекта должен был сыграть сам всесильный фаворит Григорий Распутин (называемый в письме “диковинным зверем”). Шабельская сообщает министру, что была на квартире Распутина, чтобы с ним познакомиться и рассказать о своих планах, а не застав его, оставила свою визитную карточку. Эта визитная карточка “старой писательницы” стала одной из загадок для историков на много лет вперед… Заканчивается письмо (как и следовало ожидать) просьбой о протекции — на этот раз литературной. Сотрудница черносотенной прессы, слишком правая даже для “Нового времени”, просит министра порекомендовать ее как журналиста в либерально-патриотическую “Русскую волю” — и эта просьба заставляет лишний раз усомниться в здравом рассудке автора письма.

Письмо Протопопову осталось без ответа. Оно было отправлено за день до одного из самых знаменитых в российской истории ХХ века событий (о нем знают даже те, кто о русской истории не знает ничего) — убийства Распутина. “Диковинного зверя” убили в ночь в 16 на 17 декабря 1916 года в доме князя Феликса Юсупова на набережной Мойки, и министру внутренних дел было уже не до новых пиар-проектов. Обнаруженная полицией после обыска в квартире Распутина на Гороховой визитная карточка Шабельской осталась в следственном деле неразъясненной — сам министр о причинах визита “старой писательницы” к Распутину знал из ее письма, но в документах следствия упоминаний об этом письме не оставил…

Февральская революция, означавшая победу идей, против которых “верноподданная старуха” отчаянно боролась, положила естественный конец и ее литературно-общественной деятельности (донос на Ильинского стал одним из последних документов этого жанра, отложившихся в архиве Департамента полиции — ныне фонде 102 Государственного архива Российской Федерации), и самой ее жизни. Маленький анонимный некролог в театральном журнале (NN 1917) и заметка в “Новом времени” — этого было вполне достаточно для августа 1917-го, когда Россию волновали совсем другие проблемы — Керенский, Корнилов, большевики… Вскоре, очевидно, умер и А.Н. Борк (дата и обстоятельства его смерти неизвестны). Но внезапно после смерти бездетной Шабельской у нее появился сын. Им стал некто Петр Николаевич Попов. Он родился в Кисловодске в дворянской семье 5 мая 1893 года (Шабельская была его крестной матерью — см.: Иванов 2006). Недоучившийся студент Харьковского университета (сама Шабельская — выпускница Харьковской женской гимназии), член “Союза русского народа”, в годы мировой войны — офицер-кавалерист. В июле 1918 года под фамилией Шабельский по заданию монархической организации (ее опознавательным знаком был “индийский знак, означающий вечность”, то есть свастика; см.: Соколов 1990: 44) он пробрался в Екатеринбург с целью спасти императорскую семью (см.: Корнеев 2005). Потерпев неудачу, с большевиками воевать не стал, а уехал на оккупированную войсками “добродетельного Вильгельма” Украину. В декабре 1918 года вместе со своим фронтовым другом Сергеем Васильевичем Таборицким защищал гетмана Скоропадского от петлюровцев, после поражения оба были интернированы в Киеве и в январе 1919 года высланы в Германию. Там, в Мюнхене, под руководством бывшего шталмейстера двора полковника Ф.В. Винберга развернулась их бурная литературно-политическая борьба с “мировым жидомасонством”, погубившим к 1919 году две великие империи — Российскую и Германскую (газета “Призыв”, журнал “Луч света”). Именно тогда Попов официально принимает фамилию Шабельский-Борк — совершает посмертный акт самоусыновления, декларируя тем самым духовное родство со своей крестной матерью. Среди ближайших друзей и внимательных читателей Винберга, Шабельского-Борка и Таборицкого был еще один беженец из России и поклонник “индийского знака” — прибалтийский немец, выпускник Рижского политехнического института Альфред Розенберг (об идейных и организационных связях русских эмигрантов-монархистов с вождями нарождающегося германского национал-социализма см.: Laquer 1965). На страницах “Луча света” (1920. № 3) были переизданы “Протоколы сионских мудрецов”, начинавшие свое триумфальное шествие по миру. А в своем фундаментальном сочинении, где была впервые декларирована необходимость “окончательного решения еврейского вопроса”, Винберг глухо, но почтительно упомянул крестную мать своего ближайшего сотрудника, дав ей такую характеристику: “…горячая патриотка, старая писательница, владевшая многими тайнами масонства, за что вытерпела немало мук и горя в своей жизни” (Винберг 1921: 304). Впрочем, единственный поступок в жизни “горячей патриотки”, упомянутый в книге, — это визит на квартиру Распутина незадолго до его убийства (как мы знаем, действительно имевший место) и разговор с ним (вымышленный) с предупреждением о грядущем возмездии за услуги “сатанинским жидо-масонским силам” (Винберг 1921: 307).

Как и “верноподданная старуха”, Шабельский-Борк одной литературной борьбой с мировым злом ограничиваться не мог и не хотел. Вместе со своим другом-однополчанином он начал преследовать носителей этого зла (из среды русских эмигрантов) физически. Таборицкий, случайно встретив на улице в Берлине бывшего депутата Государственной Думы А.И. Гучкова, избил его зонтиком, за что несколько дней отсидел в местной кутузке. Сам Шабельский-Борк избрал объектом мщения коллегу Гучкова по Думе, лидера Конституционно-демократической партии П.Н. Милюкова. Если Гучков был виновен в том, что принял из рук Николая II отречение от престола, то Милюков провинился, произнеся в 1916 году в Думе речь с намеками на причастность императрицы-немки к переговорам о сепаратном мире. Сначала Шабельский-Борк осыпал Милюкова угрожающими письмами, затем перешел к решительным действиям. Узнав о приезде Милюкова в Берлин для чтения лекции (она была организована его коллегами по партии и соредакторами газеты “Руль” В.Д. Набоковым, И.В. Гессеном и А.И. Каминкой), друзья выехали туда из Мюнхена, вооружившись револьверами и благословением старшего наставника — Винберга. В кармане у Шабельского был большой лист бумаги с “10 заповедями монархиста” (“даны от нашего вождя 8 ноября 1920 года в Мюнхене”). Среди заповедей были такие: “Для монархиста Царь заместитель Бога. Враги Царя мои враги. Я действую тайно, я готов за монархические убеждения пролить кровь” (Руль 1922: 5). Вот как описывают дальнейшее очевидцы (место — зал Берлинской филармонии, время — 28 марта 1922 года): “…из второго или третьего ряда стульев быстро поднялся какой-то невысокого роста человек в черном пиджаке, блондин, лысый, с неприятным лицом дегенерата, который, подойдя к П.Н. Милюкову на расстояние 4—5 шагов и держа револьвер в вытянутой руке <…> со словами “вот тебе за царя!” стал в него стрелять” (Руль 1922а); “Окружавшие Милюкова увлекли его из зала, Каминка и Набоков бросились к стрелявшему, Набоков схватил его за руку, тот сопротивлялся, и оба упали на пол. В этот момент подбежал другой, тоже выстрелил и, освободив своего товарища, бросился с ним к выходу <…> В этот момент еще и в голову не приходило, что Набоков убит наповал” (Гессен 1979: 34—35).

Далеко убежать друзьям не удалось — оба были схвачены прямо в здании филармонии. На следствии и суде держались гордо, ругали евреев и масонов, Февральскую революцию и ее виновника Милюкова. На вопрос, кто же был судьей, вынесшим приговор, который Шабельский хотел привести в исполнение, тот не задумываясь ответил: “Бог” (Руль 1922: 4). Приговор берлинского суда был менее строг — 12 лет каторжных работ Шабельскому-Борку, 14 лет — Таборицкому (Руль 1922б: 6).

Выстрелы в зале Берлинской филармонии прогремели на весь мир. Имена убийц виднейшего русского либерального политика попали на первые страницы газет. Знаменитый журналист Александр Амфитеатров, в 1896—1897 годах коллега Шабельской по “Новому времени” и хороший знакомый доктора Борка, поместил в варшавской газете “За свободу” фельетон, где опознал берлинского стрелка как их сына и дал безжалостно-подробную политическую и психологическую характеристику этой пары: “Мать — истеричка почти клинической неуравновешенности. Отец — невропат и медиум. Мать — алкоголичка и морфинистка. Отец — “шампаньолик”. Жизнь матери — сплошная цепь буйных эксцессов, не раз скользивших по грани уголовщины. Жизнь отца — тяжелый меланхолический туман <…> Особенно чудовищны были романы из жизни революционеров и “жидомасонов”, которые она печатала в “Колоколе”. Это любопытнейшие человеческие документы не для рядового читателя, но для внимательного психиатра <…> полное политическое согласие мужа-психиатра с женою-пациенткою несомненно <…> все печатное сумасшествие Шабельской им одобрялось и благословлялось” (Амфитеатров 1922, цит. по: Амфитеатров 2004: 72, 75, 76).

О лично незнакомом ему Шабельском-Борке он писал так: “…этот плод анормальной супружеской четы, дегенерат во втором поколении, вырос и воспитался в атмосфере словесного монархического террора” — и предсказал “долгий и великий спор между тюрьмою и домом умалишенных, между прокурором и психиатрами” на предстоящем судебном процессе (Амфитеатров 2004: 76—77). Этот прогноз, вызванный предположением о биологическом родстве берлинского стрелка с Шабельской и Борком, оказался ошибочным: врачи-эксперты единогласно заявили: “О ненормальности Шабельского во время совершения преступления не может быть и речи” (Зубарев 2004: 443—444). А еще через год в России был опубликован дневник бывшего хозяина “Нового времени”, куда были включены исповедальные письма Шабельской и слухи о ее финансово-любовных аферах (Суворин 1923). Вместе со статьей Амфитеатрова этот дневник доныне остается лучшим источником для понимания личности “верноподданной старухи”…

Отбыв пять лет заключения, Таборицкий и Шабельский-Борк были весной 1927 года освобождены за примерное поведение. На воле, в Берлине, приличные эмигранты общения с ними избегали, но единомышленники монархисты встретили обоих с энтузиазмом. Журнал “Двуглавый орел” все пять лет вел кампанию за их освобождение (по мнению журнала, Набоков был убит “случайно”, а “дорогим узникам” посвящались прочувствованные стихи: “Нет! Не убийцы Вы! Пусть суд ваш строг и гневен...” и т.д., цит. по: Евдокимов 2000). Шабельский-Борк немедленно начал печатать там свои литературные опусы (стихи, исторические легенды — о чудесном спасении Николая II и царевича Алексея, но главным образом о своем любимом императоре Павле I и страннике Авеле, якобы напророчившем установление в России “жидовского ига”). Вскоре они были собраны в две книги (Шабельский-Борк 1929; Шабельский-Борк 1930). Иногда он подписывался игривыми псевдонимами Кирибеевич и Старый Кирибей — очевидно, в память о лермонтовском опричнике, верном царском слуге Кирибеевиче, удалом бойце, буйном молодце из роду Скуратовых. На бывшей родине о нем и его крестной матери постепенно начали забывать (редкое исключение — статья в ленинградском историко-партийном журнале о газете “Русский рабочий”, где Шабельская названа “пресловутой” и “пребывавшей в первой шеренге матерых черносотенцев” — Раппопорт 1930).

По-настоящему друзья-террористы вкусили почета и славы после прихода в Германии к власти в 1933 году своих мюнхенских друзей. Заветный “индийский знак” утвердился на флаге Германии. Смертельная борьба с “мировым жидомасонством” стала официальной идеологией германского государства. И Шабельский, и Таборицкий вскоре получили посты в гитлеровском Управлении делами русской эмиграции (сын убитого ими человека, писатель Владимир Набоков, потрясенный этим назначением, немедленно покинул Германию; см.: Зверев 2004: 230—235). Таборицкий, кроме того, создал и возглавил Национальную организацию русской молодежи (НОРМ — что-то вроде эмигрантского нацистского комсомола; см.: Полчанинов 1995: 234), а Шабельский-Борк по совместительству стал секретарем белого генерала Антона Васильевича Туркула (1892—1957, последний командир Дроздовской дивизии, в 1938 году выслан за прогерманские настроения из Франции в Германию — см.: Назаров 1992, по указателю), получая при этом государственную пенсию Третьего рейха. Он продолжал заниматься павловской эпохой — собирал реликвии, издал еще одну книгу (Шабельский-Борк 1938). Тогда же в Риге (ставшей в 1930-е центром русского книгоиздания в Европе) переиздается (с подобающими комментариями: “...проникла каким-то образом в сокровеннейшие тайны масонства и использовала их полностью в своем романе”) главное сочинение “верноподданной старухи” — “Сатанисты ХХ века” (Шабельская 1934; Шабельская 1934а; Шабельская 1936).

В отличие от двух других поклонников “индийского знака” — своего друга-подельника Таборицкого, бесследно пропавшего в дни штурма Берлина, и Альфреда Розенберга, кончившего свою жизнь на нюрнбергской виселице, “Старый Кирибей” сумел улизнуть из гибнувшего Третьего рейха, не пожелав встречаться с потомками купца Калашникова (как изящно выражается его новейший биограф, он “весной 1945 года перебрался на жительство в Аргентину и обосновался в Буэнос-Айресе” — Евдокимов 2000). Там, за океаном, в санатории “Санта-Мария”, он тихо скончался 18 августа 1952 года. Через три года друзья переиздали главный труд его жизни (Шабельский-Борк 1955), тщательно очистив его от “неполиткорректных” выражений — слова “жиды” и “жидовский” (-ая, -ое, -ие), изобиловавшие в прижизненных текстах автора, в этом издании отсутствуют (так, “жидовское иго”, напророченное России в конце XVIII века странником Авелем, превратилось в “безбожное”).

В конце 1970-х — после почти полувекового забвения — Шабельскую начали вспоминать на родине (как и следовало ожидать, сначала — в масскульте). На страницах бестселлера “У последней черты” она появляется в виде дамы, “мелодичным женским голосом” предупреждающей по телефону Григория Распутина о скорой гибели (впрочем, автор честно признается, что ни имени дамы, ни цели ее звонка он не знает) (Пикуль 1979: № 7, 100).

В самом начале горбачевской эры перестройки и гласности, 8 декабря 1985 года, малоизвестный фотограф, секретарь историко-литературного объединения “Память” Дмитрий Васильев впервые за годы советской власти публично зачитал и прокомментировал фрагменты из “Протоколов сионских мудрецов” (на вечере “Борьба двух миров” в московском Доме культуры им. Горбунова) (Верховский, Прибыловский 1996: 14). Стало ясно — борьба с “жидомасонством” (тогда оно еще скромно именовалось “сионизмом”, а сам Васильев, впоследствии намекавший, что является сыном чудесно спасшегося царевича Алексея (см.: Прибыловский 1997), призывал “сплотиться вокруг ленинского ЦК”) в России возобновляется, а значит, вспомнят рано или поздно и ее зачинателей. И действительно, в 1990-е годы российскому читателю стали напоминать о Шабельской в самых разных (подчас неожиданных) контекстах. Были переведены классические работы У. Лакера и Н. Кона о российском правом экстремизме первой половины ХХ века, где та неоднократно упоминается в связи с литературно-политической деятельностью своего “сына” (Лакер 1990: 179— 180, 214—215 (примеч. 153—155); Кон 1990: 100—102, 119—120). Оба исследователя допускают неточности в описании покушения на Милюкова, убийства Набокова и суда над террористами; Лакер утверждает, что Шабельская приходила к Распутину, чтобы “уговорить его покинуть Петроград для блага России и царской семьи” (Лакер 1990: 214 [примеч. 153]).

Израильский историк, специалист по антисемитизму, тщательно исследует романы Шабельской в контексте “Протоколов сионских мудрецов” (Дудаков 1993: 176—185) и подвергает сомнению (как мы знаем, безосновательному) сам факт посещения ею квартиры Распутина накануне его убийства — “…этот апокриф легко опровергается” (Дудаков 1993: 185). Еще более внимательно прочитал эти романы виднейший представитель “порнологического” направления в современной российской культурологии М. Золотоносов, сделав при этом сногсшибательное открытие: графоманский опус Шабельской “Сатанисты ХХ века” является одним из источников литературного шедевра — романа “Мастер и Маргарита” (у Шабельской — и только у нее до Булгакова! — героя (у Булгакова — героиню) поят кровью только что убитого предателя) (Золотоносов 1991: 40). В сборнике “Оккультные силы России” Шабельская представлена как одна из трех “пиковых дам” (наряду с Е.П. Блаватской и Ю.Д. Глинкой) русской политической полиции (Нерсесов 1998; о Ю. Глинке подробнее см.: Аронов, Баран, Зубарев 2006). С явным сочувствием изложила биографию “сына”-террориста газета “Спецназ России” — орган Ассоциации ветеранов подразделения антитеррора (! — Д.З.) (Евдокимов 2000). Наконец, украинский исследователь “Протоколов сионских мудрецов” опять подвергает сомнению факт прихода Шабельской на квартиру Распутина, идентифицируя его посетительницу с уже упомянутой Глинкой (Скуратовский 2001: 30).

На рубеже XX и XXI веков творения бездетной “матери” и преступного “сына” в очередной раз переизданы (теперь на родине — Шабельская 2000; Шабельский-Борк 2001), а также размещены в Интернете. Борьба с мировым жидомасонством перенесена в третьем тысячелетии в виртуальное пространство (htpp://rus-sky.org/history/library/shabelsk/,
http://www.rus-sky.org/history/library/kiribey1/index.htm)…

Литература

1. Амфитеатров 1922 — Амфитеатров А. Тяжкая наследственность // За свободу! 1922. 20, 21 апреля.
2. Амфитеатров 2004 — Амфитеатров А.В. Тяжкая наследственность // Амфитеатров А.В. Жизнь человека, неудобного для себя и для многих. Т. 2. М.: НЛО, 2004. С. 64—77.
3. Аронов, Баран, Зубарев 2006 — Аронов Л., Баран Х., Зубарев Д. К предыстории “Протоколов Сионских мудрецов”: Ю.Д. Глинка и ее письмо императору Александру III // НЛО. 2006. № 82. С. 169—182.
4. Барон Игрек 1903 — Барон Игрек [Гейнце Н.Э.]. Петербургская легенда // Новое время. 1903. № 142. 26 мая.
5. Борк 1910 — Борк А. Кто губит Союз русского народа? СПб., 1910.
6. Борк 1911 — Борк А. Международная жидомасонская интрига. СПб., 1911.
7. Вексель на 10 тысяч 1903 — Вексель на 10 тысяч [Манус И.П.]. Петербургская легенда // Отечество. 1903. № 41. С. 7.
8. Верховский, Прибыловский 1996 — Верховский А., Прибыловский В. Национал-патриотические организации в России. История, идеология, экстремистские тенденции. М.: Институт экспериментальной социологии, 1996.
9. Винберг 1921 — Винберг Ф.В. Корни зла. Мюнхен, 1921.
10. Гессен 1979 — Гессен И.В. Годы изгнания. Жизненный отчет. Париж: YMCAPRESS, 1979.
11. Дудаков 1993 — Дудаков С.Ю. История одного мифа: Очерки русской литературы ХIХ—ХХ вв. М.: Наука, 1993.
12. Евдокимов 2000 — Евдокимов П. Исполнение приговора, или О том, кто убил Набокова // Cпецназ России. 2000. № 3.
13. Зверев 2004 — Зверев А. Набоков. М.: Молодая гвардия, 2004.
14. Золотоносов 1991 — Золотоносов М. “Еврейские тайны” романа М. Булгакова “Мастер и Маргарита” // Согласие. 1991. № 5. С. 34—50.
15. Зубарев 2004 — Зубарев Д.И. “Тяжкая наследственность” [комментарий] // Амфитеатров А.В. Жизнь человека, неудобного для себя и для многих. Т. 2. М.: НЛО, 2004. С. 439—444.
16. Иванов 2006 — Иванов А. Верный сын Императорской России // Воинство Святого Георгия. Жизнеописания русских монархистов начала ХХ века. СПб., 2006. С. 543—556.
17. Кон 1990 — Кон Н. Благословение на геноцид: Миф о всемирном заговоре евреев и “Протоколах сионских мудрецов”. М.: Прогресс, 1990.
18. Корнеев 2005 — Корнеев А. Рисковали ради Царской семьи, Царской России // Русский вестник. 2005. 31 мая.
19. Лакер 1990 — Лакер У. Россия и Германия: столетие конфликта. Возвышение национал-социализма // Проблемы Восточной Европы (Вашингтон). 1990. [№] 29/30. С. 113—219.
20. Московская хроника 1916 — [Б.п.] Московская хроника. Москва, 13 декабря. <…> Бежавший из германского плена // Новое время. 1916. № 14648. 14 (27) декабря. С. 5.
21. Нерсесов 1998 — Нерсесов Ю. “Миледи” III Отделения // Оккультные силы России / Под ред. А.Д. Балабухи. СПб.: Северо-Запад, 1998. С. 685—709.
22. ПГ 1903 — [Б.п.] [Гейнце Н.Э.?] Петербургская действительность // Петербургская газета. 1903. № 143. 28 мая.
23. Пикуль 1979 — Пикуль В. У последней черты. Роман-хроника // Наш современник. 1979. № 4—7.
24. Полчанинов 1995 — Полчанинов Р.В. К истории юных разведчиков — русских скаутов // Новый часовой. Русский военно-исторический журнал. 1995. № 3. С. 227—237.
25. Правые партии 1998 — Правые партии. Документы и материалы. Т. 2. 1911—1917. М.: РОССПЭН, 1998.
26. Прибыловский 1997 — Прибыловский В. Парад самозванцев, или Еще одна разновидность сравнительно честного бизнеса // Русская мысль. 1997. № 4160. 6 февраля.
27. ПЦР 1926 — Падение царского режима / По материалам ЧСК Временного правительства. Т. IV. М.; Л., 1926.
28. Раппопорт 1930 — Раппопорт М. Правительственная газета “Русский рабочий” (об одной затее царской тайной полиции) // Красная летопись. 1930. № 2(35). С. 110—121.
29. Руль 1922 — [Б.п.] Дело об убийстве В.Д. Набокова и покушении на П.Н. Милюкова. Первый день: 3-го июля // Руль. 1922. № 491. 13 июля (30 июня). С. 3—5.
30. Руль 1922а — [Б.п.] Убийство В.Д. Набокова // Руль. 1922. № 417. 30 (17) марта. С. 3.
31. Руль 1922б — [Б.п.] Дело об убийстве В.Д. Набокова и покушении на П.Н. Милюкова. Четвертый день: 7-го июля // Руль. 1922. № 493. 15 (2) июля. С. 4—6.
32. Скуратовский 2001 — Скуратовский В. Проблема авторства “Протоколов Сионских мудрецов”. Киев, 2001.
33. Соколов 1990 — Соколов Н.А. Убийство Царской семьи. Записки следователя по особо важным делам [1924]. М.: Книга, 1990.
34. Степанов 1991 — Степанов С.А. Черная сотня в России (1905—1914 гг.). М.: Издво ВЗПИ А/О Росвузнаука, 1992.
35. Суворин 1923 — Суворин А.С. Дневник. М.; Пг., 1923.
36. Шабельская 1907 — Шабельская Е.А. Векселя антрепренерши. СПб., 1907.
37. Шабельская 1911 — Шабельская Е.А. Красные и черные. Ч. 1. СПб.: Изд. газеты “Русское знамя”, 1911.
38. Шабельская 1912 — Шабельская Е.А. Красные и черные. Ч. 2. СПб.: Изд. газеты “Русское знамя”, 1912.
39. Шабельская 1912а — Шабельская Е.А. Сатанисты ХХ века. Ч. 1—2. СПб., 1912.
40. Шабельская 1912б — Шабельская Е.А. Сатанисты ХХ века. Ч. 3—4. СПб., 1912.
41. Шабельская 1913 — Шабельская Е.А. Красные и черные. Ч. 3. СПб.: Изд. газеты “Русское знамя”, 1913.
42. Шабельская 1934 — Шабельская Е.А. Сатанисты ХХ века. Ч. 1. Рига, 1934.
43. Шабельская 1934а — Шабельская Е.А. Пятнадцать лет спустя. Ч. 2. Рига, 1934.
44. Шабельская 1936 — Шабельская Е.А. Тайна Мартиники. Ч. 3. Рига, 1936.
45. Шабельская 2000 — Шабельская Е.А. Сатанисты ХХ века. М., 2000.
46. Шабельский-Борк 1929 — Шабельский-Борк П.Н. Да воссияет Пресветлый! Берлин, 1929.
47. Шабельский-Борк 1930 — Шабельский-Борк П.Н. Вещий инок. Берлин, 1930.
48. Шабельский-Борк 1938 — Шабельский-Борк П.Н. Вещие были о Святом Царе. Берлин, 1938.
49. Шабельский-Борк 1955 — Шабельский-Борк П.Н. (Старый Кирибей). Павловский гобелен (биография Павла I) / Вступ. статьи В. Мержевского и С. Бехтеева. Сан-Пауло, 1955.
50. Шабельский-Борк 2001 — Шабельский-Борк П.Н. Павловский гобелен: Историческая повесть. М.: Русская панорама, 2001. NN 1917 — NN. Е.А. Шабельская // Театр и искусство. 1917. № 35. С. 607. Laqueur 1965 — Laqueur W. Russia and Germany. Boston: Little, Brown and Company, 1965.

1

Е.А. Шабельская — императору Николаю II
29 июня 1905 года

[машинопись на конверте:]
Его Императорскому Величеству ГОСУДАРЮ ИМПЕРАТОРУ
в Собственные Его Величества Руки. От Верноподданной Старухи.
[надпись на конверте:]

П.И. Рачковскому. 1-VII-905

[Перед текстом (в верхней части первого листа) карандашная надпись (возможно, рукой П.И. Рачковского)]: “По некоторым признакам думаю, что это пишет Елисавета Александровна Шабельская, та, у которой процесс с В.И. Ковалевским. 1.VII.905”.

О Государь, родной великий Государь, Сейчас — о Господи одним днем позже — я получила письмо из Лондона… с предупреждением что выдан в Бунде смертный приговор Шувалову… О Господи если бы тот кто мне пишет мог послать по телеграфу я бы поспела предупредить его… Теперь я получила письмо после газет с известием о смерти… Убийца должно быть выехал — или приговор отправлен был — вместе с моим письмом и понятно дошел скорей… О Государь Шувалов был Твоим верным слугой… Царство ему небесное. Он умер за Тебя… он счастлив… его смерти можно позавидовать… Но я пишу Тебе скорей передать мое письмо потому что там предупреждают еще о других приговорах — Воронцову-Дашкову (уже послан) — и ТРЕПОВУ… нашему петербургскому Трепову… Государь Ты можешь послать депешу и предупредить… Я не смею написать… Без подписи… не обратит внимание… С подписью — начнет спрашивать откуда я знаю… а что я скажу? Имя того кто мне пишет НИЧЕМУ НЕПОМОЖЕТ… Он не русский… немец… В Россию никогда не приедет… и в БУНДЕ не состоит… Он узнает иногда что через брата СОСТОЯЩЕГО в Бунде… но тот английский подданный и никогда из Лондона не выезжает… Сказать имена значит только нарушить доверие… уничтожить возможность хоть иногда что узнать… и ни к чему… О Государь верь я не испугалась бы слова шпион… если бы могла что нибудь ПОЛЕЗНОЕ указать… Но так… А неверить моему другу… как я могу… когда он мне столько правды сказал и о том что японцы потеряли суда… и ОБ ЭКСПЕДИЦИИ НА САХАЛИН… и наконец о приговоре Шувалову… Оттого и смею Тебе передавать его слова… сама им веря… Вот что он говорит об убийствах Бунда… Мне кажеться это очень важным Государь… ТЕБЯ ПОСТАНОВЛЕНО НЕ ТРОГАТЬ… Потому что легенда о Твоей слабости и нерешимости так распространена, что уверены в возможности Тебя напугать и заставить сделать все что хотят… Затем решено стрелять без разбору всех Твоих верных слуг и всю полицию “как рябчиков” — пишет он — ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ НА ЭТИ МЕСТА НИКТО НЕ ПОСМЕЛ ИДТИ… Тогда необходимость замещать

их позволит агентам Бунда наполнить полицию, т.е. получить власть ее в свои руки… Расчет смелый и тонкий, настоящий жидовский расчет…

Еще говорит он “Пусть у Вас не думают, что собрание представителей народных, что либеральные реформы прекратят беспорядки и убийства… БУНД решил ДОБИТЬСЯ ПРАВ ДЛЯ ЕВРЕЕВ во что бы то ни стало и не остановится ни перед чем… Что бы ни сделал Государь его верноподданных будут стрелять по прежнему… Прекратить эти массовые убийства сможет только дарование РАВНОПРАВНОСТИ ЕВРЕЯМ”…

Дальше он пишет 2 страницы о том, что это было бы самое умное… Не забудь что он сам из евреев, хотя и честный человек.

Я же, Государь, не смею с ним согласиться. По двум причинам: равноправность жидовству неминуемо вызовет взрыв революции худшей — НАРОДНОЙ РУССКОЙ… Ты то знаешь, что и теперь сдерживать ее нелегко… и ежедневно будет трудней… А дать им равноправность ЗНАЧИТ ТЕБЕ ПРИЗНАТЬ СЕБЯ ПОБЕЖДЕННЫМ и кем же — ЖИДАМИ… О Государь страшное слово: “Царь жида испугался” — не должно быть произнесено в России… Ты это понимаешь конечно… Жидовские погромы тоже страшная вещь уже потому, что разнуздывают толпу и ПРИУЧАЮТ ЕЕ К МЯТЕЖУ… Господи что же делать?

С другой стороны не можешь Ты оставлять стрелять своих верных слуг на выбор. Ведь так в самом деле скоро не найдешь честных заместителей и придется давать власть людям вроде ОБОЛЕНСКОГО…

Государь об этом Оболенском-финляндском которого я в глаза не видала — значит не личная антипатия во мне говорит — мне пишут прямо что он ИЗ СТРАХА передался финляндцам и ОБМАНЫВАЕТ ТЕБЯ на каждом шагу… Заграницей это знают и его имя видели в списке рядом с именами Витте и… других… в числе ЛЮДЕЙ НА КОТОРЫХ МОЖНО ПОЛОЖИТЬСЯ АКТИВНОЙ РЕВОЛЮЦИОННОЙ ПАРТИИ… Государь должна сказать правду — в этом списке нет имен ни Трубецкого ни Петрункевича, которые как о них выражаются “слишком русские — с ними каши не сваришь”…

Государь простишь ли ты глупой старухе, что она осмеливается Тебе советывать? — Мне кажеться что можно попробовать СТРАШНУЮ СТРОГОСТЬ — с жидами… А именно что если бы Ты прямо высказал хотя бы какой-нибудь депутации — вызови нарочно представителей жидовской прессы или их РАВВИНОВ еще лучше и объяви: “Евреи просят равноправности, называя себя верноподданными как и другие мои дети. На это говорю: евреи ведут себя в настоящее время как вели в древнем Египте, добиваясь освобождения. Они превратились в НАРОД УБИЙЦ, разбойников и изменников. Не равноправность они заслуживают, а строжайшие кары. И если они не образумятся и не отрекутся от деяний БУНДА, не станут ВЫДАВАТЬ подстрекателей и агентов, то я ПЕРЕСТАНУ ЗАЩИЩАТЬ ИХ от справедливого негодования моих русских подданных… и тогда пеняйте на себя за все что случится”… Мне кажеться они струсят, увидев что Ты их ПОНЯЛ и образумятся видя что ТЕБЯ НЕ ИСПУГАЕШЬ и террором цели не добьешься…

Относительно Японии мне пишут только одно: “Ты видишь что я был прав… Сахалин заняли и передают Американцам в залог займа…Теперь все переговоры о мире ни к чему не поведут потому что японцы не захотят отдать Сахалина. Не захотят не только потому, что он им нужен, НО ПОТОМУ ЧТО С НЕГО ОНИ МОГУТ ВСЕГДА ТЕРРОРИЗИРОВАТЬ ВСЮ АМУРСКУЮ ОБЛАСТЬ беззащитную и открытую”.

Я не знаю Государь правда ли это что Амур у нас открыт и беззащитен… но… Ты знаешь что сведения о японских планах “там” были верные…

Еще одно прибавлю из письма что “Бунд главный виновник бунта на флоте… Ему служат многие РУССКИЕ не зная что ОН И РЕВОЛЮЦИОННАЯ РУССКАЯ ПАРТИЯ ОДНО И ТО ЖЕ... ДАЖЕ ВАШ ИДИОТ СТРУВЕ ЭТОГО НЕ ЗНАЕТ и воображает что он сам по себе что-нибудь значит” и в другом месте: “Есть революционно социал-демократическая партия, рабочая партия, которую Ты знала живя в Берлине… Эта шла с Бундом долго рука об руку, но уже начинает УСТАВАТЬ таскать каштаны для еврейства, ТЕРЯЯ БЛАГОПОЛУЧИЕ СВОИХ рабочих. Она начинает ОТДЕЛЯТЬСЯ от Бунда. Особенно в Польше, где это почти уже официально… Большую услугу оказали социалистам ваши фабричные инспектора с г. Ланговым во главе. Школа Ковалевского дает плоды… Они не хотели верить политической агитации и чуть не допустили Цареубийства г. Гапона… который впрочем получил за это жестокую взбучку, ибо Царя решено не трогать — выгодней его запугать убийствами его близких… Это мнение БУНДА, — не социальной партии… Что она решила не знаю не имея близких связей с ней но слышал стороной, что в Москве приготовляется большая вспышка к ПРИЕЗДУ ТРЕПОВА, которого решено убрать от Царя во что бы то ни стало, как и всех несочувствующих равноправности евреев… Надеются также произвести вспышку в Кронштадте и Петербурге к 4-му июня вашего стиля… Предупреждаю Тебя… зная Твои убеждения я все боюсь чтобы Ты не оказалась разорванной гденибудь на улице”…

Вот, родной Государь, все что я хотела Тебе сказать… О великий печальник земли русской, как благодарить Тебя за Твои слова НАШЕЙ депутации, как молиться за Тебя, за все горе возложенное Господом на Твои плечи… Мужайся родной наш… Алексей Михайловичу было еще тяжелее во время бунта Стеньки Разина с мятежными стрельцами… А Михаил Федоровичу и совсем нечеловечески тяжело было устраивать разрушенную Русь… И все же Бог помог им… Бог и НАРОД…

Государь родной наш, призови народ к себе на помощь. МУЖИКА ПРИЗОВИ… И в совет свой и в дело… Поверь он Тебя не выдаст и отстоит Россию… А если мы дворяне и погибнем при этом… что ж такова знать воля Божия. Была бы спасена Россия и принцип самодержавия, без которого в ней немедля начнется анархия, т.е. разложение…

Оттого против этого принципа так и ратуют все враги России. Оттого так и добиваются парламента наши ЗАГРАНИЧНЫЕ ДРУЗЬЯ, ВРОДЕ АНГЛИИ… О Государь, каково Тебе было предложение послать английский флот в Черное море… Мне стыдно на свете жить. Мне старухе… а Тебе… О Родной наш велики испытания Твои, тяжел крест, но Господь пошлет Тебе силу перенести их…

Государь я Тебе много раз писала о Шувалове — как о верном слуге, — теперь Ты видишь что это была правда… позволь назвать еще несколько верных Тебе слуг — авось пригодятся. Теперь такое время что знать на кого можно положиться Тебе может быть полезно… Государь есть в сенате КОНИ… я знаю он либерал и ему не доверял Твой незабвенный отец… Но я знаю КОНИ с детства — мы однолетки почти (хотя теперь — спешу прибавить чтобы Ты не думал что тут личный расчет — теперь мы с ним совсем разошлись как и со всеми впрочем… несчастие отгоняет друзей… увы это истина непреложная — так что если я называю Тебе кого то чисто по принципу, не из личной симпатии) — итак я знаю Кони… он НИКОГДА НЕ ИЗМЕНИТ… Он способен сказать свое мнение открыто в глаза, но ДАВ СЛОВО ТЕБЕ ЕГО СДЕРЖИТ даже рискуя жизнью… Другой такой же это ФРОЛОВ он один из обер-прокуроров Сената кажеться… тоже ПРЕДАННЫЙ и ХРАБРЫЙ человек… Из земских людей назову Тебе опять же ШЕРЕМЕТЬЕВА предводителя дворянства Ливенского уезда, и того же СТАХОВИЧА, который тоже не изменник хотя и либерал… Но зато скажу Тебе Государь прикажи кому-нибудь кому доверяешь — сенатору ЛИХАЧЕВУ например — почистить ВРАЧЕБНЫЕ ВЕДОМСТВА провинций — специально зараженных мятежом… Я знаю например что в Ялте окружным инспектором ЕВПАТЬЕВСКИЙ — открытый революционер… как раз ему место в мятежном крае… Главный врачебный инспектор Петербургской губернии КОМИЛОВ — честный и верный слуга… — но он же бессилен в провинции… Если бы Ты поручил ему поприглядеться к личностям и почистить их… потому что я ЗНАЮ что во врачебном персонале так же как и в СТАТИСТИЧЕСКОМ самое гнездо пропаганды… Есть недалеко от Москвы какая-то психиатрическая колония где под видом сумасшедших скрываются самые опасные государственные преступники… и все время скрывались во время Государя Отца Твоего… Да тяжело Тебе окруженному слугами неверными. Знаешь Ты например благодаря чему СТЕПНЯК — убийца моего бедного друга Мезенцева — удрал заграницу под носом полиции? — Он сам это рассказывал при мне: благодаря паспорту данному ему ЧИНОВНИКОМ начальником отделения министерства финансов КОВАЛЕВСКИМ. Что Ты на это скажешь? — Хороши чиновники? — Хорошо присягу помнят? — Да что чиновники — когда офицеры. КЛАДО этот негодяй печатно хвалился что ЗНАЛ о пропаганде во флоте Черного моря еще в 93 году и молчал? — Что ж это как не систематическое попустительство чиновничества?..

Прости Государь что касаюсь больных мест Твоей души… Тебе и без того тяжело должно быть… но мне так хотелось бы хоть какую-нибудь пользу Тебе принести… указать хоть 3—4 верных слуг… О будь я мужчина — как бы я просила назначить меня на самое опасное место… Но так… О Государь прикажи Трепову быть осторожней… Он принимает так просто… Долго ли спрятать револьвер в кармане дамского платья… Прикажи ему — иначе он не сделает боясь упрека в трусости — прикажи ему обыскивать посетителей лично ему неизвестных… Для честных людей обидного в этом не будет… а негодяи перестанут ходить…

Еще одного человека хочу Тебе назвать тоже не в первый раз: Кривенко — он не только верный Тебе слуга но и необыкновенно тактичный человек… Я видела как он управлялся с прессой во время коронации и право же он сумел бы поудержать газеты от многих бестактностей и мерзостей — ЛАСКОЙ и любезностью, на что Зверев совсем не способен… Ах Государь если бы не было смешным говорить тебе о человеке не имеющем НИКАКОГО ОФИЦИАЛЬНОГО положения — так я бы сказала — сделай что-нибудь полезное из СТЕЧКИНА — редактора “СВЕТА”… Вот это дельный и верный человек и с идеями, и с твердостью… А между тем он даже в депутаты попасть не сможет за неимением ценза… хоть он и старый дворянин… И сколько самых верных Твоих слуг так не попадут в списки. Нельзя ли как-нибудь для дворян вместо ценза имущественного сделать ценз РОЖДЕНИЯ? — Говорю это потому, что революционеры набираются все-таки больше из разночинцев, поповичей и т.п. А я знаю уже вокруг меня добрых два десятка людей преданных, умных — ПОЛЕЗНЫХ и за Тебя готовых на смерть осужденных молчать и ничего не делать…

Прости великий Государь что надоедаю Тебе своей старушечьей болтовней… Болит у меня сердце о бедном Шувалове. Вот они жиды одесские отомстили ему, как и Великому князю Сергею. Я Шувалова знала очень мало… видела раза 2 в Одессе проездом, но столько слышала о нем хорошего такое он производил впечатление честности и МУЖЕСТВА ВО МНЕНИЯХ, что сердце к нему невольно лежало. О Государь неужто Ты оставишь это убийство неотомщенным? — Неужто простишь насмешку финляндцев — приговор над убийцей другого честного человека?..

Государь защити верных слуг Твоих пока их еще не всех перебили… Не дай исполниться адскому плану жидовского Бунда… Подозрительно мне что убили Шувалова а не Козлова… Впрочем это за Одессу… Но все-таки теперь невольно начинаешь подозревать лиц в некоторых положениях на которых нет покушений. Не изменники ли они? —

Храни Тебя Господь великий Государь… О если бы я знала что Ты получаешь мои письма… Но как сметь на это рассчитывать? Как сметь не предупредить людей которым грозит убийца из-за угла?.. Не знаю смею ли я не написать Трепову? — А вдруг мои письма до ТЕБЯ не доходят? Государь родной, у меня к Тебе нижайшая просьба. Я не смею не предупредить Трепова лично… но если Ты получаешь мои письма, не спрашивай его имени той кто его предупреждал… не нарушай моей неизвестности… У ног Твоих прошу: оставь мне право писать Тебе… может это Тебе когда и пригодиться. А если Ты узнаешь имя Твоей бедной верной старухи, она не посмеет больше и подумать написать Тебе… Прошу Тебя родной Государь не разыскивай моего имени… Если оно может Тебе быть полезным — хотя бы как человек готовый на смерть для Тебя — так я и сама его скажу. Но пока этого нет… оставь мне возможность говорить Тебе просто все что слышу в народе… Молиться за Тебя буду всегда больше чем за себя больше чем за души моих бедных мальчиков… Храни Тебя Господь великий обожаемый Государь. Подай Тебе Он силы и терпения и мужества на Твоем тяжелом царском пути… Об этом молится день и ночь Твоя верноподданная Старуха…

2

Е.А. Шабельская-Борк — С.П. Белецкому
6 января 1916 года

Ваше Превосходительство,

Глубокоуважаемый Степан Петрович,

Ради Бога не откажите мне в разрешении ПОСЕТИТЬ ВАС ЗАВТРА ЖЕ — 7-го ЯНВАРЯ…

Вы знаете как ВСЕ такие гнусности раскрывались случайно из-за какой-нибудь мелочи. Кажеться такая мелочь у меня в руках…

Не смею писать ничего больше, не будучи уверена через чьи руки пройдет это письмо прежде чем дойти до Вас.

Но буду в Питере завтра в четверг 7-го Января около 11 утра, и если Вы не соблаговолите назначить мне часа с моим посланным по этому письму — или же приказать сообщить по телефону в контору сегодня же, — (может быть Вас не будет дома или не захотят НЕМЕДЛЯ передать Вам это письмо) тогда я позволю себе ПОЗВОНИТЬ ПО ТЕЛЕФОНУ К ВАМ — из конторы редакции около 11 часов. Быть может Вы соблаговолите приказать кому-либо ответить мне сообщить о часе возможного приема… Если б сегодня не такой праздник, я бы решилась приехать даже сегодня как только узнала то, что хочу передать Вашему Превосходительству.

Смею надеяться, что Вы ЗНАЕТЕ, что не решилась бы так НАСТОЯТЕЛЬНО беспокоить Вас просьбой о приеме если дело было менее ВАЖНО — или касалось бы только меня лично…

Но есть случаи, когда приходится откладывать все соображения и даже страх показаться назойливой человеку, которого я столь безгранично уважаю, как Ваше Превосходительство.

Глубоко преданная Вашего Превосходительства покорнейшая слуга

3

Е.А. Шабельская — С.П. Белецкому 9 января 1916 г.

Ваше Превосходительство,

Глубокоуважаемый Степан Петрович,

Исполняя Ваше желание сообщаю имя того городового (бывшего) о котором говорила.

Зовут его ЯКОВ СИЛАЕВ… (быть может фамилия немного переврана ибо ее сообщал человек малограмотный).

Он служил городовым в той части, которая заведует Измайловскими ротами. Стоял городовым при союзе Дубровина и тогда напитался ВЕРНОСТЬЮ долгу присяге…

Затем его взяли в МРАМОРНЫЙ ДВОРЕЦ в полицию где он прослужил года три… НИЧЕГО ТАКОГО ОБ ТАМОШНИХ ЛЮДЯХ не рассказывает… (что уже доказывает не полную навязчивую идею) — затем оттуда его перевели в ОРАНИЕНБАУМ в дворцовую полицию. И здесь начались его подозрения. Он утверждает, что там настоящий заговор против Государя, в этом заговоре между прочим участвует и его родной брат служащий в той же полиции (может быть впрочем только двоюродный это я не могла точно выяснить у простых людей все “брат”) — этим и объясняет он почему его хотели СОВРАТИТЬ В ТУ ЖЕ ШАЙКУ — “партию” как он говорит… Он ходил с докладными к разным начальствам, но каждое справившись, вероятно наталкивалось на обвинение в помешательстве жалобщика и потому не доверяло. Его даже свидетельствовали. НО ВРАЧ ПРИЗНАЛ ЗДРАВОМЫСЛЯЩИМ — есть такое письменное свидетельство.

Наконец он в отчаянии бросил Ораниенбаум и явился искать места сюда к ВОИНСКОМУ НАЧАЛЬНИКУ, который и поместил его на службу куда-то в ШТАБ ГВАРДИИ в Петрограде…

Думаю на основании этих данных найти его уже не будет трудно. Он обещал принести нам в редакцию свои записки и документы, которые хотел взять из Ораниенбаума куда собирался нарочно для этого съездить. Но НЕ ЯВИЛСЯ ни вчера ни сегодня…

И это немножко меня беспокоит… Впрочем сообщаю все что знаю… И мне кажеться что все же если б на него обратили внимание может быть и есть капля истины в его разоблачениях…

Затем, еще раз передаю Вашему Превосходительству просьбу БЛАГОНАМЕРЕННЫХ РАБОЧИХ — убрать тех лиц имена которых я Вам сообщала и ВООБЩЕ РАБОЧИЕ УМОЛЯЮТ ПРАВИТЕЛЬСТВО ПОМОГАТЬ ИМ В БОРЬБЕ С СОЦИАЛАМИ — которые являясь ЖАЛКИМ МЕНЬШИНСТВОМ все же верховодят в силу своей КРИКЛИВОСТИ И СПЛОЧЕННОСТИ…

Оттого-то мирные рабочие так и добивались РАБОЧЕЙ ГАЗЕТЫ чтобы иметь какой-нибудь ЦЕНТР — зацепку для объединения, чтобы возможно было противустоять левакам. А то ведь недавно на ПУТИЛОВСКОМ была сходка СБОР на подарки солдатам — пожертвовало 800 человек. Председателем сходки нахрапом влез тот рабочий имя которого я Вам сообщала. Он заявил что СОЦИАЛЫ НЕ ДАЮТ НИ ГРОША СОЛДАТАМ, ПОТОМУ ЧТО РАЗ ЭТИМИ ДЕНЬГАМИ РАСПОРЯЖАЮТСЯ НЕ ИХ КОМИТЕТЫ, то они в сборе участия не примут. Ему ответили — ЧЕГО ЖЕ ВЫ ВТЕРЛИСЬ ПРЕДСЕДАТЕЛЕМ раз не участвуете даже в сборе? —

Вместо ответа он начал орать известные митинговые речи и заявил наконец предложение ИЗ СОБРАННОЙ СУММЫ ОТЧИСЛИТЬ СТОЛЬКО-ТО ДЛЯ ВЫСЛАННЫХ ДЕПУТАТОВ С-Д.

Произошел крупный разговор. Номер не прошел. Но в своей ПУШЕЧНОЙ мастерской этот господин является почти мастером ПОМИНУТНО ОСТАНАВЛИВАЕТ СТАНКИ И УСТРАИВАЕТ ЛЕТУЧИЕ МИТИНГИ — Рабочии просили начальство убрать его… Но там директор МЕЛЛЕР или в этом роде… его ОЧЕНЬ НЕХВАЛЯТ — Он ответил что нельзя исключать СОЦИАЛА ибо будет забастовка, и ОПАСНО РАЗДРАЖАТЬ ПАРТИЮ… И дал Р. повышение в мастерской.

Между тем рабочии ТОЙ ЖЕ ПУШЕЧНОЙ мастерской РУЧАЮТЬСЯ что если арестовать Романова и Дмитриева у них ДОМА — (не в заводе конечно) — то все скажут УФ… и порадуются…

Вот дорогой Степан Петрович это покорная просьба МИРНЫХ рабочих. Они сами не смеют явиться к Вам… Это понятно. Но когда просят УБРАТЬ того или другого пропагандиста… исполняйте их просьбу. Сами рабочии своих лучше знают…

Что касается нашей газеты РУССКИЙ РАБОЧИЙ (получаете ли Вы ее?) — то конечно она пока принуждена быть осторожна. Но со временем если останеться жива то начнет явную борьбу с забастовщиками, которые набили оскомину мирным и честным людям.

Спасибо Вам большое за мою Свободу и Порядок… Я сделаю все возможное чтобы поддержать и РУССКОГО РАБОЧЕГО — но для него субсидии никогда и не просила… Это понятно… Разве бы поверили рабочии газете в таком случае… Это уж я СВОИМИ СРЕДСТВАМИ как-нибудь протяну, и если буду просить у кого-нибудь помощи то конечно неофициально… Вы это понимаете…

Свободу же <и> Порядок надеюсь продержать при 20 000 субсидии. Она этого даже НЕСКРЫВАЕТ — напротив того. НАШЕЙ ПУБЛИКЕ только лестно что нашу газету поддерживает САМ ЦАРЬ СВОИМИ — казенными деньгами. И именно потому что мы не скрываемся, никто нас и не попрекает темными деньгами. ВЕЛИКАЯ СИЛА — ПРАВДА. Самая лучшая дипломатия… как говорил Бисмарк. Ибо никто правде не поверит.

Затем кончаю сердечной благодарностью за любезное внимание к моим книжкам…

Смею сказать — не назовите овсяной кашей — что роман КРАСНЫИ и ЧЕРНЫИ — ПОЛЕЗНЫЙ РОМАН. Он многих переубедил и многим раскрыл глаза на ПОДКЛАДКУ революции…

Эта книга заслуживает КАЗЕННОГО РАСПРОСТРАНЕНИЯ — Но увы издание первых 3 томов разошлось, а напечатать второе НЕХВАТАЕТ ДЕНЕГ — надо ждать конца войны, авось бумага подешевеет…

И 4-го последнего тома тоже не смогла допечатать. Посылаю Вам только ДВА ПЕРВЫИ ВЫПУСКА этого 4 тома… Там есть тоже интересные сцены... Вообще роман НЕРОВНЫЙ — с литтературной точки зрения — наряду с художественными страницами немало чисто фельетонных рассуждений. Ибо это не беллетристика и искусство а ПРОПОВЕДЬ. А тут надо УБЕДИТЬ прежде всего. И думаю — ОПЫТ ДОКАЗАЛ — что это удаеться. Если не лень Вам будет когда просмотрите скажите Ваше мнение о книгах… Все-таки приятно слышать доброе слово. Увы нам ПРАВЫМ писателям их приходиться слушать так редко.

Если Вам не скучно будет прочесть этот роман то я попрошу позволения прислать второй САТАНИСТЫ 20 ВЕКА — где тоже МНОГО ПРАВДЫ, дошедшей до меня окольным и очень странным путем…

Страшно рада что наши таврические интриги неопасны А.Н.Х. ...Но… БОЮСЬ ЗА ЕГО ЗДОРОВЬЕ. Не называйте страдающей манией преследования. Но в Россие люди ЭНЕРГИЧНЫИ почему-то недолговечны… Храни ВАС БОГ… как и А.Н.Х. Но когда я прочла что у него карбункул я вся похолодела… БЕРЕГИТЕСЬ ОТРАВЫ ГОСПОДА — это самая опасная вещь. Куда опасней бомб и браунингов…

Нашим депутатам, которые писали Вам прося за Свободу и Порядок я немедля сообщила о Вашем добром известии… Чтобы они лично поблагодарили Вас когда съедутся за внимание к их просьбе. Вы позволите мне сообщить Вам если услышу или узнаю что-либо интересное. Поверьте злоупотреблять Вашим терпением не стану.

А засим храни Вас Бог, дорогой и глубокоуважаемый Степан Петрович, не забывайте Вашим вниманием искренне и безгранично преданную Вашего Превосходительства покорнейшую слугу

Е.А. Шабельскую-Борк

Телефон 170-47

4

Е.А. Шабельская-Борк — А.Д. Протопопову 14—15 декабря 1916 г.

[На бланке:

Ответств. редактор

газеты “Свобода и порядок”

Елизавета Александровна

Шабельская-Борк

пригород “Дачное”

(Балтийской ж/д)

телеф. 170-47]

ТОЛЬКО ДЛЯ ВАС.

Ваше Высокопревосходительство,

Глубоко уважаемый и дорогой Александр Дмитриевич,

Пишу Вам по 2 — ОЧЕНЬ ВАЖНЫМ — резонам. Судите сами. А потом сожгите это письмо немедля...

Прежде всего вот что. Не называйте меня сумашедшей. Но… Вот уже много лет как я получаю АНОНИМНЫЕ письма с различными ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯМИ, касающимися блага России и ГОСУДАРЯ. Спросите меня по совести, то скажу, что ПРЕДПОЛАГАЮ КТО пишет: мужчина, немец, верней жид, русский по рождению, член семьи, раскинувшейся по 4 государствам, в каждом с разной фамилией… Сам он — ОЧЕНЬ УМНЫЙ И ОЧЕНЬ ТАЛАНТЛИВЫЙ журналист, обязанный мне ВСЕМ ЧЕМ МОЖЕТ и… НЕ ДОЛЖЕН быть обязанным мужчина женщине… Руководит им отчасти желание РАСПЛАТИТЬСЯ СО МНОЙ, принося пользу тому, что мне единственно дорого РОДИНЕ И ЦАРЮ — отчасти роковое ОТВРАЩЕНИЕ от жидовско-масонских СРЕДСТВ, снедающее многих членов этого адского общества… В мое молчание он верит… Да, повторяю, у меня НЕТ ДАННЫХ — кроме ЧУВСТВА — назвать это имя…

Как бы то ни было, но с 1904 года и даже раньше немного я получала письма, раскрывавшие мне то или другое ОПАСНОЕ ДЕЛО. Спросите КУРЛОВА — как я его предупреждала ЗАРАНЕЕ, что против него ПОСЛАНЫ ЖЕНЩИНА И ВЕКСЕЛЯ… Жаль Дедюлин умер он бы сказал Вам как я — на основании тех же писем — предупреждала его что Государю грозит ОПАСНОСТЬ НА МОРЕ при поездке в Финляндию. И ДВАЖДЫ это сбылось: Крушении АЗИИ, затем попытка протаранить царскую яхту судном, прорвавшим первую линию охраны и остановившимся только когда сторожевой миноносец — “Эмир бухарский” — начал СТРЕЛЯТЬ боевым огнем. Это предисловие как объяснение почему я ВЕРЮ этим письмам. К несчастью они ТЕМНЫ, почти без имен, смутны как кошмар, но все же… предупреждение… Во время войны они — приходившие почти всегда из Германии — совершенно прекратились. Я вздохнула ибо боюсь их и не люблю. Пользы на грош — больше фразы европейского красноречия, а смутный страх навеян надолго…

И вот вчера получила три строчки — ПРИНЕС ПОСЫЛЬНЫЙ. Получил от кого-то на вокзале. Привез и ушел… Я даже номера не заметила, да и был ли настоящий… И не в этом дело. Знай мы, кто пишет, от того пользы никакой. Ибо пишущий вне досягаемости, а передатчики писем могут НАВЕРНОЕ даже по системе масонства ровно ничего не знают… Но сущность письма важна.

В “Новом времени” написано — в СЕГОДНЯШНЕМ № от 14 декабря — о каком-то ИЛЬИНСКОМ — химике, бежавшем от немцев через Голландию. А мне пишет мой анонимус, что этот ИЛЬИНСКИЙ ПРОДАН — ИЛИ ПРЕДАН — ГЕРМАНИИ И ПОСЛАН СЮДА С ТОЧНЫМИ ВЕСЬМА ОПАСНЫМИ ЦЕЛЯМИ. Либо взрывать заводы, либо организовывать ЭПИДЕМИИ, если не убийства…

Сообщаю Вам это предупреждение, ибо знаю нашу слабость немедля такого БЕЖАВШЕГО поместить на самое важное место и дать ему возможность взорвать какой-нибудь дреднот или повторить взрыв на Пороховых… Ради Бога умоляю Вас ОСТЕРЕГАЙТЕСЬ ЭТОГО ИЛЬИНСКОГО… Ведь ПОХОЖЕ НА ПРАВДУ. Прожил три года якобы в плену НА СВОБОДЕ ЗАНИМАЯСЬ НАУКОЙ — ХИМИЕЙ — и потом якобы [уклонился? — Д.З.] от работы на оборону — Германии. Да разве это потерпели бы немцы. И затем так просто “бежавший” с женой еще… По одной заметке я бы сочла его ПОДОЗРИТЕЛЬНЫМ, а после моего письма… я не сомневаюсь. И ПРЕДУПРЕЖДАЮ ВАС… А там на все воля Божья.

Теперь 2 — еще более важное…

Размышляя о необходимости организовать КОНТРМИНУ, против заговора клеветы и лжи на нашу бедную милую матушку Царицу, я пришла к убеждению, что ПРЕЖДЕ ВСЕГО — и ЛЕГЧЕ ВСЕГО может быть сделать ее кумиром ЖЕНЩИН ПРОСТОЛЮДИНОК…

Для этого надо одно КАК НИБУДЬ ПРИШИТЬ К ПРОДОВОЛЬСТВИЮ имя Государыни, как нибудь ВЫКАЗАТЬ ЕЕ СИМПАТИЮ Т.Е. ЕЕ ЖАЛОСТЬ К БЕДНЫМ ДЕТЯМ И МАТЕРЯМ МЕРЗНУЩИМ СХВАТЫВАЯ ТИФЫ В ХВОСТАХ… Достаточно было бы СЛУХА о том, что де “Государыня вызвала к себе Градоначальника и приказала ему, чтобы хвостов не было, чтобы купцы не издевались над покупателями. А ЕСТЬ продукт продавали бы ВСЯКОМУ, нет — закрывали бы немедля лавки. Но хвостов чтоб не было…” Такое сведение было бы уже радостной светлой вестью и ПРОНИКЛО БЫ В СЕРДЦА НАРОДА. А если БАБЫ УВЕРУЮТ И ВОЗЛЮБЯТ, то мужчин ЗАСТАВЯТ делать то же в самый краткий срок.

И вот что я надумала — ПОДОБРАТЬ ДЕПУТАЦИЮ — около ДЕСЯТКА работниц, жен или матерей рабочих на оборону и вообще страдалиц в хвостах и просить Государыню выслушать их просьбу о защите. Кого же просить женщинам МАТЕРЯМ как не жену и мать ЦАРЯ, председательницу “верховного совета”, создательницу “защиты материнства”. Это ЯСНО КАЖДОЙ БАБЕ. Выбрать ПОТОЛКОВЕЙ и поразумней из числа ТЫСЯЧ желающих и СОТЕН нам лично известных. Это уже мое дело… Тогда я сообщу Вам имена и адреса для официальных справок, ЕСЛИ ВЫ НАЙДЕТЕ приемлемой. ПОДБЕРУ ПЕРВЫХ СПЛЕТНИЦ и болтушек. Знаете как могут РАЗБАРАБАНИТЬ что угодно два десятка женских языков. Этих же НАЧИНИТЬ КАК НАДО это я тоже берусь…

Это первая практичная мера. Вопрос ВОЗМОЖНО ЛИ ДОБИТЬСЯ ПРИНЯТИЯ ЖЕНСКОЙ ДЕПУТАЦИИ… Это уж Вы мне сообщите, чтобы я могла приняться за дело или ЭТОТ план отложить.

Затем конечно вопрос об адресе раненых не откладывается. Ибо это достигнуть легко и просто…

За сим позвольте сказать еще мысль. Того “диковинного зверя”, о коем мы с Вами говорили, я не застала. Оставила карточку журналистки — не компрометировать никого — с просьбой дождаться завтра — т.е. уже сегодня — четверг — в два часа. Дождется присмотрюсь переговорю. НАДЕЮСЬ, что С ПОМОЩЬЮ БОЖИЕЙ и разъясню ему кой-что и дам ДОБРЫЙ ЧЕСТНЫЙ СОВЕТ…

Не дождется — что ж делать. Буду работать сохраняя право сказать “я в глаза не видала”… Это тоже хорошо…

Но убеждаюсь, что раз существует ФАКТ, надо извлекать из него ВОЗМОЖНУЮ ПОЛЬЗУ. Вершину, занятую врагом, надо ОТБИТЬ, пушки их ПОВЕРНУТЬ против них… ЗАЦЕПИТЬСЯ ЕСТЬ ЗА ЧТО…

РУССКИЙ МУЖИК… —

Поймите ЗНАЧЕНИЕ этих слов. КАК ЛЕСТНО должно быть мужику всякому, что СВОЙ БРАТ дошел до высоты № 110-й что ли?

Вельможи, немецкой крови, князья, бароны остзейские, первые чины ждут, видят солнце редко — особенно зимой, а СВОЙ МУЖИК освещен на виду… Почему? ПОТОМУ ЧТО РУССКИЙ, потому что ПРИШЕЛ ОТ БОГА ВО ИМЯ ПРАВОСЛАВНОГО НАРОДА и русской церкви…

Переверните вопрос ТАК… И подумайте как будет хорошо… РУГАЮТ… еще бы. ЗАВИСТЬ БАРСКАЯ… НЕНАВИСТЬ ЖИДОВСКАЯ. Жиды пробовали закупить — наплевал… Бары подъезжают, графини БАРОНЕССЫ ЗАИГРЫВАЮТ — плюет, выражает презрение… Правда, ПО-МУЖИЧЬИ — да ведь не князь… И милостивое извинение мужичьей ПРОСТОТЫ — это ДОКАЗАТЕЛЬСТВО РУССКОЙ ДУШИ ЧУВСТВУЮЩЕЙ ОДИНАКОГО С ДУШОЙ НАРОДНОЙ: с черной деревенской мужичьей Россией…

А что баронессы зляться да клевещат, привыкли возле немецких цариц первую скрипку играть, ну им с англичанкой по воспитанию русской по душе конечно НЕЛОВКО — ну и зляться…

Вот МОЯ ПРОГРАММА. ЧТО СКАЖЕТЕ?

Если я ПРАВА, благословите на подвиг борьбы с гидрой заговора и самое страшное ЖИДОВСКИХ ДЕНЕГ. Это я-то… Давид против Голиафа. Он в полном вооружении, я с пращой. Да и то если ВЫ СНАБДИТЕ КАМЕШКАМИ ДЛЯ ПРАЩИ — и конечно С ПОМОЩЬЮ БОЖЬЕЙ и моим знанием народа. Авось… победим и жидо-масонский заговор, решившийся подорвать БУДУЩЕЕ ДИНАСТИИ…

За сим изложив вкратце мой ПЛАН и ожидая Вашего мнения… позвольте сообщить еще одну интересную штучку. На другой день после моего к Вам посещения — кстати — земно кланяюсь Вам за доброту и за то, что ВЫ МЕНЯ ПОНЯЛИ — так вот, пришлось мне быть у министра путей сообщения. По делу совершенно особенному, долго писать, если при свидании пожелаете расскажу. Теперь тороплюсь. Вы знаете мое мнение об А.Ф. Трепове. Мы оба ставим его одинакаго высоко и естественно скоробим о том, что верного слугу Царского удалось парламентскому ИНТРИГАНУ ЗАВОРОЖИТЬ, увлекая в сети интриг, недостойных ни его положения, ни его преданности долгу и России…

Вот этот МОЙ взгляд я и высказала — К СЛОВУ — по бабьей смелости, прося не слишком доверять известным людям, верней человеку, ХИТРОСТЬ и напыщенное тщеславие коего позволяет ему средства, от которых честный человек с негодованием отшатнется. При этом этот же интриган отличается БОЛТЛИВОСТЬЮ и в кулуарах гос. думы громко разговаривает о том, что “заставил Трепова переругаться с Протопоповым… Это-де научит садиться на места без моего разрешения”, и т. д.

Вы конечно уже слыхали и об этих неосторожных речах, колпортируемых думскими сплетниками. Но А.Ф. по-видимому впервые их услыхал и был чрезвычайно возмущен… — не только за себя, но и ЗА ВАС. Причем уже по тону я поняла, что пожалуй и точно тут было чужое влияние и СПЛЕТНЯ… вероятно очень ядовитая и искусная. Ибо глупость не всегда мешает хитрости, особенно у малороссов…

Я конечно извинилась за свое предостережение и сказала, что зная и любя бедного Дмитрия Федоровича, я столько плакала, когда он попался на удочку Стаховича, что брат покойного поймет мой страх и за него. Натуре ЦЕЛЬНОЙ и честной нелегко бороться с мягкотелым интриганом, меняющим вид и мнения с быстротой хамелеона. Меня извинили, поняв мои дружеские побуждения… Вам я пишу об этом в доказательство, сколь правы были Ваши слова “не я с ним в ссоре, а он со мной”. И еще прибавлю: НЕ ОН, а НЕКТО толстый ЗА ЕГО СПИНОЙ…

Некто настолько тщеславный, что подобно Радзянке считает себя первым человеком в России. Не знаю, знаете ли Вы это рассуждение Радзянко, ставящего себя выше председателя Совета Министров, первых чинов двора и предс[едателя] Гос. Совета… не знаю, выше ли сонма Митрополитов…

Все они, видите ли, ПО НАЗНАЧЕНИЮ. А он один ПО ВЫБОРАМ, а потому…

Очень остроумно сказал Трепов на это — к слову пришлось — “а мало ли негодяев ВЫБИРАЛИ В ГОС. ДУМУ от Кузнецова, главы громил, до какого-то вора свиней по деревням”… Ох уж это выборное начало… Все горе от него…

Однако спешу кончить письмо, вышло и без того безумно длинно. Одно утешение — можете прочесть его в свободную минуту. А может пожелаете выразить мне Ваше мнение то тогда прикажите явиться ибо конечно Вам нет времени отвечать на письма да еще такие длинные…

Вот почему я просила у Вас разрешения ПИСАТЬ ВАМ ЛИЧНО, чтобы не затруднять лишними приемами и в то же время иметь возможность высказать что нужно…

У Удинцева я была. Он очень милый и доброжелательный — в самом широком смысле — человек. Он пояснил мне, что ПОКА мое желание неисполнимо, но, что в январе он постарается его исполнить. Я его успокоила, что до декабря наша газета обеспечена благодаря доброй помощи другого министерства… А там что Бог даст…

Да, еще одно сведение ВЫСТУПЛЕНИЕ РИТТИХА в комиссии гос. думы было СПЛОШНЫМ УСПЕХОМ. Вот что значит ЗНАНИЕ И РЕШИМОСТЬ. Он так РАЗНЕС леваков, что сам Шингарев язык прикусил, а КРЕСТЬЯНЕ В ВОСТОРГЕ. Левые и правые твердят: “как он на нас прикрикнет — слава Те Господи так все и замолчали, потому так правду и режет. Вот бы ВСЕ БЫЛИ ТАКИЕ — а то вчера другой министр (кажется путей или торговли не припомню наверно) прислал чиновника тот мазал-мазал, путал-путал, видно сам не понимает и мы не понимаем, а все расшаркивается налево: мы-де постараемся удовлетворить гос. думу. Мыде не преминем исполнить желание господ-депутатов. А какие ихние желания — один вред и путаница… ВРЕМЯУБОЙСТВО”.

Неправда ли, прекрасное выражение. Да, здравый смысл МУЖИКА — НА НЕГО только и рассчитываю…

Ну однако кончаю. Ей-Богу кончаю. Храни Вас Бог, дорогой Александр Дмитриевич. Дай Вам Бог поскорей ВЫЗДОРОВЕТЬ, чтобы работать в Гос. совете и Совете Министров. Что касается думы, то… если б можно ее как-нибудь позабыть, всем бы легче было. Я не против нее. Ибо ОНА ПО ВОЛЕ ЦАРСКОЙ. Но Боже сколько она нервов портит Вам, господа министры, и всей России… Ну вот и все, не прогневайтесь на искренно и глубоко Вам преданную старую болтушку Вашего Высокопревосходительства покорнейшая слуга

Еще одна мысль… Быть может нелепая, но… могущая быть и разумной. Не зная в каких Вы отношениях с руководителями газеты РУССКАЯ ВОЛЯ, все ж знаю, из Ваших слов еще до Вашего назначения министром, что профессор Гримм Ваш старый ДРУГ. Почему и решаюсь просить у Вас СЛОВЕЧКА РЕКОМЕНДАЦИИ для Вашего друга, ибо конечно он таковым и остался…

Я ведь умею писать НЕ ТОЛЬКО для мужиков… А у нас талантливых фельетонистов — особенно политических — так МАЛО, что всякая газета в них нуждается. ЕСЛИ Б МНЕ ПОЗВОЛИЛИ ПОПРОБОВАТЬ писать там, я смею думать, что ПРИНЕСЛА БЫ ПОЛЬЗУ И ГАЗЕТЕ И РОССИИ. Но идти без рекомендации не решаюсь… стара выносить унижения насмешливых отказов или проволочек. Почему и прошу — ЕСЛИ НАЙДЕТЕ ВОЗМОЖНЫМ замолвить за меня словечку — конечно частным образом МЕЖДУ НАШИМИ ГЛАЗАМИ — проф. Гримму, то я бы рискнула ему написать и просить о свидании и разговоре. И в этом жду Ваших приказаний… Искренно и безгранично Ваша покорнейшая слуга

Кстати адрес для ДЕПЕШ — получаю через 2 часа по отправке — УЛЬЯНКА ДАЧНОЕ БОРКУ (это рядом имение гр. Шереметьева где телеграфная станция. От нашего Дачного верст [низ страницы оборван. — Д.З.].

Автор

ШАБЕЛЬСКАЯ Елизавета Александровна (18.04.1855, дер. Ступка Бахмутского уезда Екатеринославской губернии — 15.08.1917, Петроград).

Адресаты

НИКОЛАЙ II (1868—1918) — в 1894—1917 гг. император Всероссийский. Отрекся от престола 2 марта 1917 г., расстрелян с семьей в Екатеринбурге 17 июля 1918 г., перезахоронен в Петропавловском соборе Санкт-Петербурга 17 июля 1998 г.

БЕЛЕЦКИЙ Степан Петрович (1872—1918) — в 1912—1914 гг. директор Департамента полиции, в 1915—1916 гг. товарищ министра внутренних дел Российской империи. Арестован во время Февральской революции, расстрелян в Москве 5 сентября 1918 г.

ПРОТОПОПОВ Александр Дмитриевич (1866—1918) — в 1916—1917 гг. министр внутренних дел Российской империи. Арестован во время Февральской революции, расстрелян в Москве 5 сентября 1918 г.

Упоминаемые лица

АЛЕКСАНДРА ФЕДОРОВНА, урожденная Алиса-Виктория-Елена-Луиза-Беатриса, принцесса Гессен-Дармштадтская [у Шабельской — “Государыня”] (1872—1918) — с 1894 г. жена Николая II, императрица Всероссийская. Расстреляна в Екатеринбурге 17 июля 1918 г., перезахоронена в Петропавловском соборе Санкт-Петербурга 17 июля 1998 г.

АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ РОМАНОВ (1629—1676) — русский царь с 1645 г.

А.Н.Х. — см. Хвостов А.Н.

БИСМАРК Отто фон (1815—1898) — князь, рейхсканцлер Германской империи в 1871—1890 гг.

БОБРИКОВ Георгий Иванович [у Шабельской — “честный человек”] (1840— 1904) — с 1898 г. генерал-губернатор Великого княжества Финляндского, убит финским националистом Э. Шомансом.

ВИТТЕ Сергей Юльевич (1849—1915) — в 1892—1903 гг. министр финансов Российской империи, в октябре 1905 — апреле 1906 г. председатель Совета министров. Сторонник предотвращения революции путем уступок, был главным объектом ненависти консервативных кругов, считавших его агентом мирового “жидомасонства” (в этом качестве под именем графа Помпея Вреде выведен в романе Шабельской “Сатанисты ХХ века”).

ВОРОНЦОВ-ДАШКОВ Илларион Иванович (1837—1916) — граф, в 1881—1897 гг. министр императорского двора, в 1904—1905 гг. председатель Российского общества Красного Креста, в 1905—1915 гг. наместник Кавказа. Умер своей смертью в Алупке 15 января 1916 г.

ГАПОН Георгий Александрович (1870—1906) — петербургский священник, после “кровавого воскресенья” — один из вождей революции 1905 г., был в эмиграции. В конце 1905 г. вернулся в Россию, установил контакты с руководством Департамента полиции. Убит членами боевой дружины эсеров.

ГАРДЕН Максимилиан (настоящие имя и фамилия Феликс Витковский, 1861— 1927) [у Шабельской — “друг”, “немец”, “из евреев”] — германский журналист, в 1892—1922 гг. редактор популярного берлинского политического еженедельника “Die Zukunft” (“Будущее”); крещеный еврей (один из псевдонимов — Апостат (Отступник — греч.)). В 1880—1890-х гг. — один из друзей и покровителей Шабельской в литературно-театральном мире Германии.

ГЛОБАЧЕВ Константин Иванович (1870—1941) — в 1915—1917 гг. начальник Петроградского охранного отделения. Умер в эмиграции.

ГРИММ Эрвин (Александр) Давидович (1870—1939 или 1940) — историк, общественный деятель. В 1903—1918 гг. профессор Санкт-Петербургского университета, в 1911—1918 гг. — его ректор. В 1916—1917 гг. сотрудник газеты “Русская воля”. В 1919 г. — один из руководителей ОСВАГа (отдела пропаганды при Особом совещании (правительстве) Вооруженных Сил Юга России), в 1920—1925 гг. в эмиграции, в 1925 г. вернулся в СССР.

ДЕДЮЛИН Владимир Александрович (1858—1913) — генерал-адъютант, с сентября 1906 г. — Дворцовый комендант Министерства императорского двора, руководил личной охраной Николая II.

ДМИТРИЕВ — в 1915—1916 гг. рабочий Путиловского завода.

ДУБРОВИН Александр Иванович (1855—1921) — врач, политический деятель. Основатель “Союза русского народа” (1905), после его раскола (1911) — Председатель Главного совета дубровинского СРН (членом совета был муж Шабельской Алексей Николаевич Борк). Осенью 1920 г. арестован, расстрелян по постановлению ВЧК.

ЕЛПАТЬЕВСКИЙ (у Шабельской — Евпатьевский) Сергей Яковлевич (1854— 1933) — врач, публицист-народник, общественный деятель. В 1880 и 1884 гг. высылался за революционную деятельность. С 1900 г. жил в Ялте, где его дом был центром общения оппозиционеров всех направлений.

ЗВЕРЕВ Николай Андреевич (1850—1917) — профессор права, государственный деятель. В 1901—1904 гг. — начальник Главного управления по делам печати.

ИЛЬИНСКИЙ Михаил Александрович (1856—1941) — химик-органик и технолог, почетный академик АН СССР (с 1935 г.). Родился в Петербурге. Учился в Петербургском технологическом институте, но был исключен за участие в студенческом выступлении. C 1899 г. заведовал лабораторией химического завода в Ирдингене (Германия). В начале первой мировой войны отказался принять германское подданство и был выслан под надзор полиции в Мюнстер, откуда в 1916 г. бежал вместе с женой в Нидерланды, а оттуда — в Россию. Впоследствии работал в Московском университете и в Институте органических полупродуктов и красителей.

КЛАДО Николай Лаврентьевич (1862—1919) — русский морской офицер, историк, публицист. Преподаватель Морской академии, постоянный автор газеты “Новое время”.

КОВАЛЕВСКИЙ Владимир Иванович (1844—1934) — русский экономист, финансист и государственный деятель. В 1900—1902 гг. — товарищ министра финансов, был уволен с поста в результате громкого скандала, связанного с Шабельской, отказался признать свою подпись на предъявленных ею к оплате векселях на сумму 120 тыс. рублей. В 1920-х — организатор Всероссийской сельскохозяйственной выставки, инициатор создания ВАСХНИЛ.

КОЗЛОВ Александр Александрович (1837—1906) — московский генерал-губернатор с 14 апреля по 15 июля 1905 г. С 1873 г. — помощник санкт-петербургского градоначальника, с 1887 г. — в отставке. В 1905 г. вернулся к государственной деятельности. По состоянию здоровья оставил свой пост и уехал для лечения за границу. Неоднократно замещая в прежние годы Д.Ф. Трепова в качестве петербургского обер-полицеймейстера и градоначальника, он заменил его и в роковой час: 1 июля 1906 г. террорист убил его по ошибке, приняв за Трепова.

КОНИ Анатолий Федорович (1844—1927) — юрист, государственный деятель. В 1891—1917 гг. — член Правительствующего Сената.

КРИВЕНКО Василий Силович (1854—1931) — журналист газеты “Новое время”, государственный деятель. В 1889—1897 гг. — начальник канцелярии Министерства императорского двора, в 1897—1917 гг. — член Совета при министре императорского двора, тайный советник. Сопровождал будущего императора Николая II во время кругосветного путешествия 1890—1891 гг. В 1920—1921 гг. член правления петроградского Дома литераторов. Мемуарист (В министерстве двора. СПб., 2006).

КУЗНЕЦОВ Алексей Тимофеевич (1877 — после 1914) — кузнец из Торжка. В 1907 г. — депутат II Государственной Думы от крестьянской курии Тверской губернии, вошел во фракцию социалистов-революционеров. В октябре 1912 г. арестован в Петербурге сыскной полицией как один из главарей (наводчик) шайки квартирных воров-взломщиков. После громкого судебного процесса в апреле 1914 г. приговорен Петербургским окружным судом к 6 годам тюрьмы. Дальнейшая его судьба неизвестна. (Благодарю за сведения Л.Я. Лурье.)

КУРЛОВ Павел Григорьевич (1860—1923) — русский юрист, государственный деятель. В 1909—1911 гг. товарищ министра внутренних дел Российской империи, командир Отдельного корпуса жандармов. После убийства П.А. Столыпина уволен с должности, признан следствием виновным в халатности, однако помилован Николаем II. В 1916 г. — и.о. товарища министра внутренних дел. В 1918 г. эмигрировал.

ЛАНГОВОЙ Николай Петрович (1860—1920) — ученый, государственный деятель. С 1900 г. — управляющий отделом промышленности Министерства финансов Российской империи.

ЛИХАЧЕВ Владимир Иванович (1837—1906) — юрист, действительный тайный советник, с 1896 г. — сенатор Гражданского департамента Правительствующего Сената.

МЕЗЕНЦОВ (у Шабельской — Мезенцев) Николай Владимирович (1827—1878) — русский военный и государственный деятель, генерал-майор, с 1876 г. — руководитель политического сыска (начальник Третьего отделения и шеф корпуса жандармов). Убит в Санкт-Петербурге революционером С. Кравчинским.

МЕЛЛЕР Александр Петрович (1865 — после 1917) — русский военный (генерал-майор), предприниматель. В 1907—1912 гг. начальник казенного Обуховского завода, в 1914—1917 гг. — директор Общества Путиловских заводов. Умер в эмиграции.

МИХАИЛ ФЕДОРОВИЧ РОМАНОВ (1596—1645) — русский царь с 1613 г., основоположник династии Романовых.

ОБОЛЕНСКИЙ Иван Михайлович (1853—1910) — князь, генерал-лейтенант, в 1904—1905 гг. генерал-губернатор Великого княжества Финляндского.

ПЕТРУНКЕВИЧ Иван Ильич (1843—1928) — русский общественный и политический деятель, с 1870-х — один из вождей либеральной оппозиции, в 1905 г. — один из основателей Конституционно-демократической партии, с 1915 г. — ее почетный председатель. С 1919 г. в эмиграции.

РАЗИН Степан Тимофеевич (ок. 1630—1671) — казак (в 1662—1663 гг. — донской атаман), пират (действовал на Дону, Волге, Яике, на Черном и Каспийском морях). В 1670 г. возглавил поход казаков и голытьбы на Москву. Казнен (четвертован) в Москве на Красной площади.

РАСПУТИН Григорий Ефимович [в тексте Шабельской — “диковинный зверь”] (10.01.1869 — 17.12.1916) — религиозный проповедник, “народный целитель”, с 1907 г. фаворит императора Николая II и императрицы Александры Федоровны. Убит в результате придворного заговора.

РАЧКОВСКИЙ Петр Иванович (1853—1910) — деятель российского политического сыска, в 1884—1902 гг. зав. заграничной агентурой Департамента полиции, в июле 1905 — мае 1906 гг. зав. политической частью Департамента полиции.

РИТТИХ Александр Александрович (1868—1930) — в ноябре 1916—феврале 1917 г. — управляющий Министерством земледелия, министр земледелия Российской империи. После Февральской революции скрылся, с 1919 г. в эмиграции.

РОДЗЯНКО (у Шабельской — Радзянко) Михаил Владимирович (1859—1924) — один из лидеров партии “Союз 17 октября”, в 1912—1917 гг. — Председатель IV Государственной Думы. С 1919 г. в эмиграции.

РОМАНОВ Иван Романович (? — 1919) — участник рабочего движения, политический деятель. Работал токарем на Путиловском заводе в Петербурге. В октябре 1905 года избран депутатом Петербургского совета, вошел в состав его исполнительного комитета. В 1907 году принял участие в выборах во Вторую Государственную Думу, стал самым молодым ее депутатом. С 1907 по 1917 год жил за границей. В конце сентября 1917 года направлен в Нижний Новгород, был председателем большевистской фракции Совета рабочих депутатов. Принадлежал к умеренному крылу ВКП (б).

РОМАНОВ СЕРГЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ, Великий князь (1857—1905) — дядя Николая II, с 1891 г. — московский генерал-губернатор. Убит (взорван бомбой) в Кремле членом Боевой организации эсеров И. Каляевым.

СИЛАЕВ Яков — бывший городовой.

СТАХОВИЧ Михаил Александрович (1861—1923) — в 1905 г. камергер, предводитель дворянства Орловской губернии, затем один из создателей партии “Союз 17 октября”. В 1917 г. назначен Временным правительством генерал-губернатором Финляндии, затем послом в Испании. Умер в эмиграции.

СТЕПНЯК (Кравчинский Сергей Михайлович) (1851—1895) — русский революционер (один из руководителей общества “Земля и воля”), публицист, литератор. В 1878 г. в Санкт-Петербурге убил (заколол кинжалом в центре города) шефа Корпуса жандармов и начальника Третьего отделения ген. Н.В. Мезенцова, после убийства объяснил мотивы своего поступка в изданной подпольно брошюре “Смерть за смерть” и бежал за границу.

СТЕЧКИН Николай Яковлевич (1854—1906) — русский журналист, сотрудник “Московских ведомостей”, в 1896—1900 гг. редактор издававшейся Шабельской в Санкт-Петербурге консервативной газеты “Народ”, с 1900 г. — заведующий редакцией петербургской газеты “Свет”.

СТРУВЕ Петр Бернгардович (1870—1944) — русский экономист, публицист, политический деятель. В 1902—1905 гг. в эмиграции издавал журнал “Освобождение”. С 1920 г. снова в эмиграции.

ТРЕПОВ Александр Федорович (1864—1928) — в ноябре—декабре 1916 г. председатель Совета министров Российской империи. В эмиграции — член Высшего монархического совета.

ТРЕПОВ Дмитрий Федорович (1855—1906) — старший брат А.Ф. Трепова, русский государственный деятель. В апреле—октябре 1905 г. — товарищ министра внутренних дел Российской империи, петербургский генерал-губератор (прославился своим приказом в дни всеобщей забастовки: “Патронов не жалеть!”). После Манифеста 17 октября — дворцовый комендант Министерства императорского двора, начальник личной охраны Николая II.

ТРУБЕЦКОЙ Сергей Николаевич (1852—1905) — князь, философ, общественный деятель. В 1905 г. — первый выборный ректор Московского университета, один из вождей либеральной оппозиции.

УДИНЦЕВ Всеволод Аристархович (1865—1930) — ученый-правовед, крупнейший в России специалист по хозяйственному и торговому праву. В 1915—1917 гг. профессор и декан юридического факультета Петроградского университета, член Совета по горнопромышленным делам Министерства торговли и промышленности.

ХВОСТОВ Алексей Николаевич [у Шабельской — А.Н.Х.] (1872—1918) — в 1915— 1916 гг. министр внутренних дел Российской империи. Расстрелян.

ШЕРЕМЕТЕВ (у Шабельской — Шереметьев) Алексей Федорович — в 1905 г. предводитель дворянства Ливенского уезда Орловской губернии.

ШИНГАРЕВ Андрей Иванович (1869—1918) — врач, общественный и политический деятель. Член ЦК Конституционно-демократической партии (с 1908 г.), в 1907—1917 гг. депутат II, III и IV Государственной Думы. В 1917 г. — министр земледелия (март—апрель) и министр финансов (май—июнь) Временного правительства. 28 ноября 1917 г. арестован, 7 января 1918 г. убит матросами-анархистами в тюремной больнице.

ШОМАНС (Шоман, Шауман) Эуген (Евгений Владимирович) [у Шабельской — “убийца честного человека”] (1875—1904) — чиновник Главного училищного управления Финляндии, член финской Партии активного сопротивления. 16 апреля 1904 г. убил генерал-губернатора Финляндии Г.И. Бобрикова, после чего немедленно застрелился. Его отец, член финского сената В. Шауман, был арестован по подозрению в соучастии, но по суду оправдан.

ШУВАЛОВ Павел Павлович, граф (1859—1905) — генерал-майор, в 1898—1903 гг. градоначальник Одессы, в 1903—1905 гг. — градоначальник Москвы. Убит (застрелен) 28 июня 1905 г. явившимся к нему на прием учителем, бывшим членом Боевой организации партии социалистов-революционеров П.А. Куликовским (приговорен Московским военно-окружным судом к смертной казни, замененной бессрочной каторгой).