Следите за нашими новостями!
 
 
Наш сайт подключен к Orphus.
Если вы заметили опечатку, выделите слово и нажмите Ctrl+Enter. Спасибо!
 


Как был уничтожен научно-образовательный центр

Эта история произошла отнюдь не в ГДР. Она показывает, как беззастенчивая наглость и бездумный дилетантизм разрушают превосходно организованные специальности[1] и наносят ущерб университетам. Её автор может рассказать об этом событии, потому что с недавних пор преподаёт уже в другой федеральной земле – не в Гессене… [2]

Действие первое: Московская болтовня

Всё началось так: президент нашего вуза относительно недавно занял свой пост. Он пришёл к нам из другого университета. Одна из первых же заграничных командировок приводит его в Москву на празднование 250-летия нашего университета-партнёра – Московского государственного университета им. Ломоносова. Как представитель специальности «История Восточной Европы» и доверенное лицо президента по партнёрству с МГУ, а также как декан факультета[3], я его сопровождаю. Согласно протоколу российские партнёры предоставляют слово президенту Марбургского университета Фолькеру Нинхаузу Университет ландграфа Филиппа, Марбург как единственному президенту западноевропейского университета в блистательном сообществе высоких представителей университетов всего мира. Отношения между университетами просто превосходные. Нинхаус обещает стабильность и развитие.

К этому времени он уже решил ликвидировать специальности, занимающиеся Восточной Европой. Вечером за пивом в московской гостинице он вскользь упоминает, что университет г. Гиссена хочет стать центром по изучению стран Восточной Европы. «Сумасбродная затея», – был мой комментарий. Я рассказываю ему о том, что в Гиссене, ввиду болезни профессора истории Восточной Европы, это место пустует, процедура отбора претендентов на получение профессуры застыла на мертвой точке. В Марбурге же, наоборот, специальности по изучению Восточной Европы поставлены великолепно и пользуются признанием; там же находится известный Гердер-Институт, специализирующийся на странах Центральной и Восточной Европы, не принадлежащий к Университету Марбурга, но тесно связанный с ним личными и профессиональными контактами. Каждый, кто имеет хотя бы смутное представление об этих первоклассных научных структурах Марбурга, занимающихся изучением стран Восточной Европы, согласился бы со мной, что я и объясняю президенту. Он обещает держать меня в курсе событий.

Действие второе: Марбургские интриги

Несколько недель спустя я читаю в местной газете: в Гиссене будет учрежден центр по изучению стран Восточной Европы, в Марбурге – центр по исследованию стран Ближнего и Среднего Востока, а во Франкфурте – центр Восточной Азии. О том, что речь идёт о плане в масштабах всей федеральной земли [Гессен], Нинхаус мне не обмолвился. Я звоню ему и прошу прокомментировать. «Должно быть, 'утка'», – говорит он. Я переспрашиваю: «Ошиблась, значит, газета?» Президент мне клянется, что речь идёт о ложном сообщении и что он бы вступился за мою специальность. Становясь всё более недоверчивым, я звоню в министерство и разговариваю с доктором Бернхардом, в чьей компетенции находится создание исследовательских центров.

Действительно ли центры должны быть созданы, как это написано? Доктор Бернхард отвечает утвердительно. Знал ли об этом президент? – «Разумеется». Может ли он назвать мне причины того, почему Гиссен предназначен стать центром по изучению стран Восточной Европы, когда всем известно, что в Гессене, да и на всей территории Германии, Марбург является лучшим местом для этого? Нет, он не может назвать мне эти причины. Обращался ли он за советом к специалистам? Нет, но он, пожалуй, знал, что состояние специальности по восточноевропейской истории в Марбурге не только уникально, но и превосходно. Если министерство так оценивает положение вещей, говорю я, то это большой вопрос, можно ли считать Гиссен правильным выбором. Доктор Бернхард говорит, что охотно вернется к моему совету. Но от него я больше ничего никогда не слышал.

Нет места для «малых» специальностей

Между тем в Марбурге бушуют страсти. На публичном собрании президент Нинхаус вынужден выслушивать от раздражённых студентов, которые не хотят перебираться в Гиссен, что он лжец.

Его спрашивают, уж не задумал ли он проводить в жизнь свой личный научный интерес к Ближнему Востоку, используя свои полномочия и гессенский закон о высшей школе. Нинхаус, специалист по исламской экономике, отклоняет эти инсинуации. Университет не может себе позволить «малые специальности», говорит Нинхаус.

А может ли университет позволить себе современный центр востоковедения, для которого в Марбурге до сих пор не было ни студентов, ни книг, ни преподавателей? Президент отвечает утвердительно.

Хочет ли он рискнуть замечательными отношениями Марбургского университета с польскими, чешскими и российскими партнёрами? Ликвидация специальностей, которые занимаются языком, историей и культурой этих стран, не будет концом этих отношений, говорит президент. То, что основатель Московского университета Михаил Ломоносов некогда учился в Марбурге, «не важно».

Интересует ли его то, что назначенная им для выяснения потенциала Марбургского университета комиссия назвала «Восточную Европу» одним из главных направлений в университете?

И как можно нормально учиться в Гиссене, если там имеется, в лучшем случае, двадцатая часть необходимой литературы? Но президент заявляет, что для занятий нужна лишь небольшая библиотека справочной литературы. Ему объясняют, что обучение гуманитарным наукам так не ведется. Некоторое время спустя он снова утверждает то же самое. На этот раз уже студентка объясняет, как обстоит дело. Больше он ничего не говорит по этому поводу.

Некоторые студенты не могут продолжать в Гиссене изучение выбранных дисциплин. В таком случае им следует заняться изучением чего-то другого, советует президент.

Действие третье: Министр хочет покоя

Посреди дебатов я, как декан, должен обратиться к президенту по поводу финансовой стороны вопроса. Выражение «центр по изучению Восточной Европы» неожиданно разозлило его. Как же далеко я должен был зайти, когда я по электронной почте обратился к своим коллегам внутри страны и за границей выступить в защиту моей специальности в Марбурге! Это будет иметь дисциплинарные последствия. Я запрашиваю юридическую справку: эта угроза может быть квалифицирована как попытка запугивания. Я спрашиваю его, как он себе представляет перевод профессоров в университеты, в которых их ждут явно худшие условия для преподавания и исследований. Он ссылается на решение министерства. Однако министр пишет мне: «Организация специальностей в рамках создания центров – это задача университетов».

Разумно ли, к тому же, разрушить хорошо функционирующий японский центр в Марбурге только для того, чтобы расчистить место для центра востоковедения, спрашивают его. Японский центр не будет разрушен, отвечает он. Озадаченные японисты и около двухсот студентов видят это всё несколько иначе. Когда он опять на одном из публичных мероприятий не сможет обосновать, почему специальности, изучающие Восточную Европы, должны переехать в Гиссен, он говорит, чтобы в таком случае голосовали за его отстранение: пенсия ему уже так или иначе обеспечена. Университетский Сенат постановляет не переводить восточноевропейскую историю до тех пор, пока условия в Гиссене и Марбурге не станут равными. А президент всё же переводит специальность. Закон [земли Гессен] о высших учебных заведениях позволяет ему это сделать.

Ни одного голоса за Гиссен

Кульминационный момент дебатов наступает в разговоре с министром науки Удо Кортсом (Христианско-демократический союз). Кортс просит о конфиденциальности. Я объясняю ему: так же как перевод иудаистики из Франкфурта в Марбург был ошибкой, которую должны были потом срочно исправлять, так и перевод центра по изучению Восточной Европы в Гиссен бессмыслен с точки зрения политики высшей школы. Я называю все причины, а также тот факт, что оставшимся трем студентам специальности «История Восточной Европы» в Гиссене пришлось тем временем сдавать экзамен у меня в Марбурге. Более того, ни одного голоса не было подано за Гиссен, многочисленные же высказывания предостерегают от переноса специальности.

Министр остаётся непреклонен. Он не может обсуждать свои планы с каждым профессором. Тогда он делает мне предложение: «Мы оба, – говорит он, – вместе поедем в Восточную Европу». Я же специалист по русской революции. Я должен буду выступить там с докладами, и я увижу, как студенты потянутся в Гиссен! Думает ли он и о немецких студентах? Конечно, эти приедут в любом случае. И тут министр неожиданно говорит: «Мы все тщеславны. Нам всем нужен успех. Знаете, я не хочу оставаться министром науки, у меня другие планы». После чего он говорит о личном. Разговор о центрах утомляет его. Министр Кортс обещает, что я смогу остаться в Марбурге.

План 1995 года

Вторая встреча, присутствует также госпожа Фёлькер, начальник отдела. Когда-то, будучи приглашен занять профессуру в Марбурге, я предложил министерству, представляемому в своё время госпожой Фёлькер, создать там центр по изучению Восточной Европы. К сожалению, я натолкнулся на доброжелательное равнодушие. Если президент и министр не могут назвать основания в пользу Гиссена, тогда, возможно, это сделает госпожа Фёлькер? Существует некий план от 1995 г., но, о чем там идет речь, она не хочет сообщать. Министр приветлив, он звонит президенту Гиссенского университета и даёт ему указание принять там меня наилучшим образом. Я объясняю ещё раз, почему Гиссен – это ошибочное решение, и напоминаю ему его обещание. В конце концов он соглашается в присутствии госпожи Фёлькер с тем, что я могу остаться в Марбурге. Но он хочет, чтобы в этом деле наступило затишье.

В Марбурге проходит очередное ежегодное заседание Немецкого общества изучения Восточной Европы (DGO). Представители Марбургского университета не присутствуют. Президент DGO Рита Зюссмут критикует формирование центров. Во время дебатов я прошу статс-секретаря Леонхарда объяснить присутствующим коллегам, большинство которых выступило против перевода специальностей в другой университет, почему министерство не хочет слушать специалистов. Министерство и в других случаях не слушает специалистов, звучит ответ.

Действие четвёртое: Пустота Гиссена

Президент Нинхаус перевёл меня и моих студентов в Гиссен. Министр не сдержал своего обещания: «Я сделал Вам предложение, что в случае, если Вы поддерживаете создание центров, причем делаете это публично, Вы можете сохранять пока свою кафедру в Марбурге или в Гиссене. К сожалению, до сих пор Вы бесцеремонно и, в особенности, публично – в последний раз в связи с выступлением госпожи профессора Зюссмут на заседании DGO – критиковали создание центров и действовали вопреки нашим договорённостям, поэтому Ваше пребывание в Марбурге не имеет больше смысла». Данное предложение необходимо прочитать дважды, статью 5 Основного закона[4] лишь один раз.

Президент Гиссенского университета рад созданию центра Восточной Европы. Чтобы доказать, что Гиссен является верным решением, он раздобыл два отзыва по данному вопросу, но они такого качества, что он предпочитает никогда к ним не апеллировать. Так как лингвистическая тюркология и славистика являются самыми важными специальностями центра Восточной Европы, междисциплинарный замысел центра выглядит простовато: славяно-тюркские связи. Каждый, кто хоть что-то понимает в исследованиях Восточной Европы, сочтёт это маргинальной темой.

Голосование ногами

Студенты и доценты восточноевропейской истории должны ездить в Марбург в библиотеки. Исследовательский проект Немецкого научно-исследовательского сообщества (DFG) должен остаться в Марбурге. В Гиссене сотрудники могут лишь бездельничать. Замечательную марбургскую библиотеку славянской филологии перевезли в Гиссен. Там она уже больше года стоит в картонных коробках и не используется. Гердер-Институт вынужден теперь сотрудничать с университетом, с которым прежде ему в буквальном смысле нечего было делать. Сегодня в Гиссене есть четыре профессора восточноевропейской истории, и число студентов не превышает число профессоров. Для сравнения – в Марбурге студентов у меня было не счесть.

Марбургские студенты и их профессор ушли: это было голосование ногами. Новых преподавателей приняли с ограниченным сроком преподавания. Их просто необходимо перевести в Марбург: я не знаю ни одного профессора, который был бы против значительного улучшения условий труда. Один семестр я должен был преподавать в Гиссене. Когда я публично критически высказываюсь по поводу центра, работодатель запрещает мне дальнейшие отзывы. Директор центра позволяет себе в той же статье без зазрения совести сулить золотые горы.

А что же центр Востока в Марбурге? Здесь положение ещё более безнадёжное. Можно было бы назвать это «Междисциплинарный центр по изучению иврита и Ближнего Востока имени Нинхауза» (Nienhaus Interdisciplinary Center for Hebrew and Transarabian Studies). Но кто захочет за плату в тысячу евро в год учиться в Марбургском Ничто, то есть ничему не учиться?

С октября 2007 г. Штефан Плаггенборг преподаёт восточноевропейскую историю в Рурском университете в Бохуме.

Перевод с немецкого Анны Леонтьевой.

Редакция и примечания Нины Дмитриевой.

Опубликовано на сайте www.faz.net [Оригинал статьи на немецком]

По этой теме читайте также

«Обучение глупости в культуре барыша»
Люсиана Боне

«Речь академика В.И. Арнольда на парламентских слушаниях в Государственной думе»
Владимир Арнольд


1. «Специальность» в немецких университетах приблизительно соответствует «кафедре» в российских вузах (напр., кафедра отечественной истории на историческом факультете), отличаясь в формально-административном плане.

2. В статье речь идет об университетах – прежде всего о Марбургском и Гиссенском, – находящихся в федеральной земле Гессен и подчиняющихся, соответственно, не только внутреннему университетскому, но и федеральному законодательству, принятому в этой земле.

3. Факультет истории Восточной Европы.

4. Статья Основного Закона (Конституции) ФРГ от 23 мая 1949 г. о свободе мнения (слова), свободе прессы, искусства, науки, исследования и преподавания, а также о запрете цензуры.

Имя
Email
Отзыв
 
Спецпроекты
Варлам Шаламов
Хиросима
 
 
«Валерий Легасов: Высвечено Чернобылем. История Чернобыльской катастрофы в записях академика Легасова и современной интерпретации» (М.: АСТ, 2020)
Александр Воронский
«За живой и мёртвой водой»
«“Закон сопротивления распаду”». Сборник шаламовской конференции — 2017