Репрессии в СССР в 20-е и 30-е годы были определенным образом связаны с борьбой Сталина за единоличную
власть, за создание диктатуры, сопровождавшейся неизбежным культом личности. После войны единоличная власть Сталина, подкрепленная Победой,
была непоколебимой, но его способность к исполнению всех своих многочисленных полномочий резко уменьшилась из-за плохого состояния здоровья.
В то же время увеличился общий объем работы Правительства СССР. Советский Союз стал супердержавой, второй в мире по экономическому и военному
могуществу. Сталину приходилось теперь не только решать усложнившиеся проблемы собственной страны, но и контролировать положение во всем
советском блоке и на западе, и на востоке. В конце 1948 года в Китае шли решающие сражения гражданской войны, в которых и СССР, и США активно
отстаивали свои стратегические интересы. Необходимость перевооружения армии бомбами, ракетами и реактивной авиацией не позволяла сильного
сокращения военных расходов. В то же время отмена карточной системы распределения продовольствия и потребительских товаров вызвала
многочисленные дефициты. Особенно тяжелым оказалось положение в областях, подвергавшихся оккупации во время войны. В этих условиях Сталин
должен был наделять своих соратников дополнительными полномочиями. Между ними, в свою очередь, возникла борьба за власть и за сохранение
этой власти в случае болезни или смерти диктатора. В 1948 году вторым человеком в государстве и преемником Сталина общепризнанно считался
Молотов. Выдающееся положение Молотова подтверждалось множеством формальных и косвенных признаков — от его второго после Сталина места в
любом перечислении членов Политбюро, его соседства со Сталиным на трибуне Мавзолея Ленина во время парадов и демонстраций до числа выдвижений
от разных избирательных округов в качестве кандидата В депутаты при выборах в Верховный Совет и числа наименований городов и поселков, заводов,
колхозов, школ, которым присваивалось имя Молотова. Третьим по влиянию человеком в СССР к середине 1948 года был Жданов, но его власть
ограничивалась партийными структурами. На государственном уровне главным союзником Жданова был Николай Вознесенский, член Политбюро,
председатель Госплана и первый заместитель Председателя Совета Министров СССР.
Жданов потерял свой пост второго секретаря ЦК ВКП(б) в июле 1948 года, за полтора месяца до своей смерти. Большая часть полномочий Жданова
перешла теперь к Маленкову. Значительно усилились позиции В Секретариате ЦК ВКП(б) у Михаила Суслова, который как руководитель идеологических
отделов подчинялся непосредственно генсеку, а не Маленкову. Борьба за власть переместилась в конце 1948 года из аппарата ЦК ВКП(б) в область
распределения полномочий в руководстве правительством. Поскольку Берия играл очень важную роль в возвращении Маленкова к руководству партийными
органами, возник достаточно явный политический и личный союз Маленкова и Берии, направленный, с одной стороны, против Молотова и, с другой
стороны, против Вознесенского.
Травля Молотова была начата в конце 1948 года со стороны жены, поскольку Полина Жемчужина легко попадала в тот сфабрикованный в МГБ «заговор
ЕАК», по которому уже готовились аресты. Дружба Жемчужины с Лозовским, Михоэлсом и Фефером не была секретом, и она оказывала покровительство
Еврейскому театру в Москве. Маленкову и Берии была известна и причина той неприязни, которую Сталин питал к Жемчужине, считая ее косвенно
виновной в самоубийстве в 1932 году своей жены Надежды. По свидетельству дочери Сталина Светланы, отец и в конце 40-х годов нередко вспоминал,
«...что мама дружила с Полиной Семеновной Жемчужиной, и она «плохо влияла на
нее»...»[93]. Вернувшись в начале декабря 1948 года в Москву после
почти трехмесячного отдыха на юге, Сталин начал знакомиться с обобщенными протоколами допросов арестованных членов ЕАК. В показаниях нередко
упоминалось и имя Полины Жемчужины. Молотову, очевидно, сам Сталин показывал некоторые из обвинений, так как Молотов по требованию Сталина
оформил развод с женой. Жемчужина переехала жить к брату В.И. Карповскому. 29 декабря 1948 года Полина Жемчужина была исключена из членов
ВКП(б). Ф. Чуев, который впоследствии записывал воспоминания Молотова-пенсионера, сообщает в своем дневнике, что на заседании Политбюро Молотов
голосовал вместе с другими за исключение, так как был действительно напуган зачитанным лично Сталиным материалом из
МГБ [94]. По другим свидетельствам, Молотов сам первым сообщил
Полине об исключении из партии и предупредил о возможности ареста. «И ты поверил датой клевете!?» — ответила ему недавняя
жена [95].
Сталин, убедившись в послушности своего старого друга, проявил некоторое великодушие и не разрешил Абакумову включать Жемчужину в сионистское
«дело ЕАК». Возможно, было просто неудобно обвинять жену министра иностранных дел СССР в антисоветской или даже шпионской деятельности. Полину
Жемчужину обвинили в тривиальной коррупции в период пребывания на посту начальника главка Министерства Легкой промышленности РСФСР. Было создано
самостоятельное дело о служебных злоупотреблениях, и в связи с этим арестовали несколько бывших сотрудников Жемчужины, которые дали нужные
показания? [96]. 21 января 1949 года Жемчужина была вызвана в ЦК
ВКП(б) и здесь арестована. Такая форма ареста существовала для тех случаев, когда МГБ хотело избавиться от нежелательных свидетелей и
связанных с арестом обыска квартиры и конфискации бумаг, Приговор, вынесенный через несколько месяцев заочно, через Особое Совещание МГБ
СССР, был сравнительно мягким.
Жемчужину приговорили к ссылке на пять лет в Кустанайскую область в Казахстане. Среди широкой общественности, даже в Москве, арест и ссылка
жены Молотова остались незамеченными. Большинство людей в СССР знало имена и портреты членов Политбюро, так как эти имена часто упоминались в
прессе, а портреты вывешивались на административных зданиях по праздникам в определенном порядке, но практически ничего не знало о членах их
семей. Однако в дипломатических кругах в Москве арест жены Молотова не мог остаться неизвестным. Министра иностранных дел СССР часто приглашали
вместе с женой в различные посольства на приемы по случаю национальных праздников, и Полина редко отказывалась от возможности поговорить с
иностранными дипломатами. На приеме, который сам Молотов устраивал в Кремле 7 ноября 1948 года для иностранных дипломатов, Полина познакомилась
с Голдой Меир и беседовала не только с ней, но и с ее дочерью на идиш. Голда Меир была удивлена тем, что Полина Жемчужина (Голда Меир не знала
ее настоящего имени и упоминает о ней в своих воспоминаниях как о госпоже Молотовой) знала подробности о посещениях Голдой синагоги 4 и 13
октября, и даже похвалила ее за это: «Евреи очень хотели встретиться с вами»... «Я дочь еврейского народа», — подчеркнула при этом Жемчужина
[97]. Полина долго расспрашивала дочь Голды Меир о киббуцах В Израиле
и посоветовала ей прочитать труды Сталина по проблемам коллективизации крестьянства.
Хотя московские дипломаты и журналисты достаточно быстро узнали об аресте жены Молотова, никто практически не знал об ее исключении из партии
и о разводе. В создавшихся условиях руководство Молотовым внешней политикой Советского Союза было уже невозможно. Арест жены создавал проблемы
для частых выездов за границу, встреч с лидерами других стран, пресс-конференций и поддержания статуса «второго» после Сталина человека в
советской иерархии власти.
Молотов был освобожден от обязанностей министра иностранных дел CCCP 4 марта 1949 года. Это было сделано на заседании Политбюро, перед
началом работы 4-й сессии Верховного Совета СССР. Сессия утвердила это решение, и новым министром иностранных дел был назначен Андрей Вышинский.
В этот же день потерял пост министра внешней торговли Микоян, давний близкий друг Молотова и Жемчужины. Полного «падения» Молотова, однако,
не произошло. Молотов и Микоян остались заместителями Сталина по Совету Министров и членами Политбюро. В составе правительства Молотов теперь
возглавил Бюро СМ по металлургии и геологии.
Возникший в руководстве СССР триумвират Сталина, Берии и Маленкова обошелся более радикально с Николаем Вознесенским. Ему были предъявлены
обвинения в утрате секретных документов и занижении хозяйственных планов. 7 марта 1949 года Вознесенский был освобожден от всех своих постов и
выведен из состава Политбюро. Его отправили в бессрочный «отпуск», не предложив никакой работы. Смещение Вознесенского не комментировалось в
прессе и было секретным. Как раз в это время февраля-марта 1949 года начало формироваться групповое «дело», получившее в советской истории
название «ленинградского», которое справедливо считается самой крупной репрессивной кампанией в послевоенный
период [98].
Удаление Вознесенского из Совета Министров сделало именно Берию наиболее влиятельной фигурой в правительстве. Бюро Совета Министров было
преобразовано в Президиум СМ СССР, и председательство на его заседаниях было возложено «поочередно» на Берию, Булганина и
Маленкова [99] Псложение Берии особенно сильно укрепилось после
успешного испытания 29 августа 1949 года советской атомной бомбы. Берия был главой всего атомного проекта и руководил успешными действиями
советской разведки в области атомного шпионажа.
Структура власти в СССР достаточно хорошо отражалась потоками секретной информации, которая в форме рапортов и докладных МВД и МГБ
направлялась отдельным членам Политбюро. Списки на рассылку такой информации утверждались лично
Сталиным [100]. В конце 1946 года Сталину на стол поступало
около 40 — 50 секретных докладных записок и рапортов МВД и МГБ каждый месяц. Некоторые из таких рапортов, прежде всего о репрессивных
актах, осуществлявшихся Особыми Совещаниями по групповым делам, посылались только Сталину. Для их утверждения была, очевидно, нужна лишь
его санкция. По другим событиям и проблемам копии рапортов Сталину посылались Также и другим членам Политбюро. Опубликованные в 90-х годах
архивные документы «рассылки Сталина» показывают, что наиболее часто этот поток секретной информации поступал, кроме Сталина, к Молотову,
Берии и Жданову. Порядок имен в этой рассылке соответствовал полномочиям и влиянию лидеров. В конце 1948 года Жданова в «рассылке Сталина»
сменил Вознесенский и пятым был добавлен Маленков. В 1949 году персональный состав «рассылки Сталина» менялся очень часто. Вознесенский
исчез. Молотов остался по прежнему на втором месте, но число получаемых им документов уменьшилось. Чаще всего в секретный поток информации,
кроме Сталина, включались лишь Берия и Маленков. Следующим после Маленкова сто-ял теперь Булганин, а по международным проблемам —
Вышинский [101]. Рассылка МВД отражала лишь те проблемы, которые
решались правительством. В партийных делах третьим по влиянию после Сталина и Маленкова человеком оказался Суслов. Он был начальником
Агитпропа, контролировавшего всю прессу и определявшего инструкции всесильной цензуре — Главлиту. В дополнение к этому Суслов в июне
1949 года был назначен главным редактором «Правды». В идеологическом государстве, каким был СССР, впервые появился собственный коммунистический
кардинал.
