Следите за нашими новостями!
 
 
Наш сайт подключен к Orphus.
Если вы заметили опечатку, выделите слово и нажмите Ctrl+Enter. Спасибо!
 


Предыдущая | Содержание | Следующая

Глава VII

Политический процесс

Всегда, когда возникал вопрос об особенностях чилийского пути к социализму, на него отвечали, что он возможен в силу специфических условий, создавшихся в этой стране. Одним из таких условий, возможно основным, была та степень развития, которой достигли рабочий класс и его организации, выражавшие классовые интересы.

В какой-то мере было не совсем обычным, что партия с марксистско-ленинской идеологией пришла к власти в тех условиях путем выборов. Еще более необычным было то, что она сохраняла в рамках легальности эту власть в то время, когда делались серьезные попытки изменить национальную действительность. На различного рода спекуляции на эту тему левые силы обычно отвечали, что многолетние традиции борьбы рабочего класса, раннее созревание классового сознания в среде пролетариата, многие завоевания, вырванные у олигархии, наличие хорошо подготовленных руководителей создали основу, позволили предпринять оригинальный путь чилийского социализма.

Длительный путь к социальной справедливости в Чили начался еще в прошлом веке.

Когда Дьего Порталес приступил к укреплению власти помещичьей аристократии в 1830 году, Франсиско Бильбао был еще ребенком. Семь лет спустя после смерти Портале-са молодой Бильбао опубликовал в 1844 году свой первый очерк, за который был обвинен в богохульстве и предстал перед судом. Очерк, называвшийся «Чилийская общительность», носил антиклерикальный характер и был направлен против авторитарной власти правительства (дело рук Порталеса). Бильбао разоблачал неравноправное положение женщин, требовал большего внимания к просвещению народа, осуждал религиозный фанатизм и призывал к свободе, равенству всех граждан и установлению подлинной демократии.

Вне всякого сомнения, это был язык последователя Французской революции. Бильбао изучал труды французских энциклопедистов и стал рационалистом, который сам себя определил в одном из споров со своими идеологическими противниками как новатора. «Новатор — вот кто я такой, ретрограды — вот кто вы».

Бильбао отправился в Париж, где продолжил свое образование. Он часто встречался с Кине и Мишеле, воспринял утопический социализм. Он объехал Европу и вернулся в Париж, где принял участие в революционных событиях 1848 года. После нескольких лет пребывания в Европе он вернулся в Чили. Именно в это время он заявил, что Соединенные Штаты представляют наибольшую опасность в деле освобождения Латинской Америки, обвинив их в проведении политики вмешательства и давления, направленной на разъединение и подчинение латиноамериканских стран, только что освободившихся от испанской колониальной зависимости.

Бильбао совершил вторую поездку в Европу, а затем переехал жить в Аргентину, где опубликовал пять работ, составивших его завещание. Он умер в 1865 году в возрасте сорока двух лет. Между первым и вторым пребыванием за границей он создал в Чили вместе с Сантьяго Аркосом, который разделял его идеи, организацию, названную им «Обществом равенства», для борьбы за осуществление своих идей. Для вступления в «Общество» необходимо было в плане идеологическом быть рационалистом, в политическом — демократом, в моральном отношении — интернационалистом, исповедывающим принципы всеобщего братства людей в мире.

Опираясь на эту организацию, Бильбао развернул идеологическую борьбу; выпускал брошюры-памфлеты и тем самым вызвал негодование властей. Подвергался преследованиям и примкнул к заговору, завершившемуся в 1851 году военным мятежом. Он вынужден был бежать в Перу, где тоже вмешался в политическую борьбу, но был вскоре выслан из страны.

Значение «Общества равенства» состояло в том, что в силу своего народного характера оно нашло сторонников и последователей в среде ремесленников и некоторой части либеральной интеллигенции из мелкой буржуазии. Это было время, когда еще не существовало никаких рабочих организаций. «Общество» создается в 1850 году, I Интернационал — в 1864 году. Призыв Бильбао и Аркоса остается втуне, не набрав силы. Но от тех зачаточных идей, как утверждает Патрисио Манне, «...вырастут руководители, которые если и не сыграют существенной роли в последующем развитии рабочего движения, то, во всяком случае, в свое время попытаются разбудить его сознание».

Франсиско Бильбао — предшественник рабочих организаций, антиимпериализма и либерально-рационального мышления в Латинской Америке. Его еще не оценили по достоинству. На родине он, несомненно, оставил твердые основы своего идеологического завещания, которые послужили отправной точкой для будущих поколений.

В 1900 году в Чили насчитывалось 3300 тыс. жителей, из которых 65% жили в деревне, занимаясь сельским хозяйством. В городе Сантьяго проживало 250 тыс. человек. На севере страны пески пустыни Атакамы превратились в поставщика калия, из которого извлекали селитру или экстракт азотной кислоты. Выручка от продажи этих продуктов на мировом рынке — а цены на них были высокие — составляла 50% поступлений в бюджет страны. Крупные английские компании занимались добычей селитры, и поэтому они создавали городские поселки, открывали порты, строили железные дороги.

Там, в этом богатейшем, но трудном для жизни районе, в этой негостеприимной пустыне, где зарождалась первая национальная промышленность, там родилось чилийское рабочее движение.

Некоторые из членов «Общества равенства» организовали в 1853 году Союз типографских рабочих, который был разогнан и запрещен властями, боявшимися нового всплеска идей Бильбао. Затем было создано Общество ремесленников («Лау уньон»); стали постепенно появляться общества взаимной помощи, ставшие первыми организациями трудящихся. Эти общества взаимопомощи — «мутуалес», как их называли, — представляли собой зародыш организаций социального обеспечения.

В это же время возникает Радикальная партия, отражавшая интересы зарождавшихся средних социальных слоев. В 1887 году создается Демократическая партия, целями которой, как утверждала ее программа, является «политическое, социальное и экономическое освобождение народа». Цели, которые сопровождали эту декларацию принципов, были аналогичны целям, преследовавшимся любой из либеральных группировок второй половины XIX века: развитие национальной промышленности; светское, бесплатное и обязательное образование, оказание помощи рабочим ассоциациям. Демократическая партия стремится «получить представительство в различных организациях государства...».

В 1894 году она участвует в выборах в парламент и завоевывает одно депутатское место. На последующих выборах Демократическая партия увеличивает число своих парламентариев. В 1906 году демократы завоевали уже 6 депутатских мест, но палата депутатов аннулирует 3 из них. Одним из этих депутатов был Луис Эмилио Рекабаррен.

В Чили условия жизни рабочих в те времена были очень тяжелыми. Деньги заменялись квитанциями или бонами, обмениваемыми в лавках, принадлежавших той же самой компании, на товары первой необходимости, что представляло собой двойную эксплуатацию. Не было элементарных санитарных условий. Изобиловали инфекционные болезни. Жара, нехватка воды, отсутствие свежих овощей дополняли беды. Существовала система штрафов и наказаний, в соответствии с которой определенные провинности карались поркой. Рабочий день достигал двенадцати часов. Уровень алкоголизма был очень высоким. Рабочие жили в бараках, ютясь по 6–7 человек в одной комнате. С ними вместе проживали и проститутки. Всякого, кто пытался протестовать, немедленно выгоняли с работы.

На смену обществам «мутуалес» приходят «манкому-налес». Это были уже своего рода цеховые организации, где руководители избираются, проводятся ассамблеи, избирают дисциплинарные суды, они организуют забастовки. Первая «манкомуналь» создается в 1900 году в Икике. В это время социальная борьба сосредоточена главным образом в районах селитряной пампы и в портовых городах севера страны. На юге она развернулась в угольных районах Лота, Швагер и Коронель, в окрестностях Консепсьона. В центральном районе эта борьба велась в двух крупных городах страны: Сантьяго и Вальпараисо.

Уже начиная с 1890 года появляются отдельные забастовки, трагично заканчивавшиеся репрессиями и кровью рабочих. Самой впечатляющей была забастовка 1907 года в Икике. Забастовка, начавшись в округе Альянса, распространилась на всю селитряную пампу. Рабочие овладели городом Икике. Они требовали, чтобы квитанции и боны имели ту же стоимость, что и ходившие в обращении деньги, а не меньшую, как это бывало обычно; они требовали улучшения охраны труда и строительства госпиталей и создания кладбищ. Как бы в насмешку над их требованиями олигархия несколько дней спустя предоставила им материал для создания первого кладбища. Моряков, находившихся в порту, бросили вместе с пехотой против рабочих, расстреливая всех, кто находился в это время на митинге в школе «Санта Мария» и на близлежащей площади. Было убито около 3600 человек. Выступление 18 тыс. рабочих было подавлено: одних избили, других отправили в тюрьму. Кровавое побоище в Икике стало в истории Чили символом революционной борьбы.

Именно в эти годы начинает выделяться фигура Луиса Эмилио Рекабаррена. Типографский рабочий, он изучает историю Чили, Французской революции и Парижской коммуны. Изучая труды Маркса и Энгельса, он становится убежденным сторонником пролетарской идеологии. После своего многолетнего пребывания в Демократической партии, в которой он достиг поста Генерального секретаря, он выходит из нее и создает в 1912 году Социалистическую рабочую партию. Рекабаррен стал крупнейшим организатором рабочей печати как средства распространения социалистических идей, он организовал выпуск 8 изданий. Он сам пишет бесчисленное количество прокламаций и статей, в которых разъясняет новые идеи. В 1921 году под влиянием Октябрьской революции в России он создает Коммунистическую партию Чили как наследницу Социалистической рабочей партии. Он принимает участие также в создании коммунистических партий в Аргентине и Уругвае. Посещает Советский Союз. Отличный оратор, лектор и организатор, неутомимо разъезжающий по рабочим центрам, он вскоре становится главным и неоспоримым лидером чилийского рабочего класса. Рекабаррен умер в 1924 году, оставив после себя основу прочной организации рабочих, которая переживет его и будет постоянно развиваться.

В 1909 году создается Рабочая федерация Чили (РФЧ), преследовавшая очень скромные цели: повышение заработной платы, взаимную помощь. Но вскоре она завоевывает доверие других организаций, и уже в 1917 году — это подлинно национальная федерация, вобравшая в себя многие профсоюзы страны. Одним из основных создателей этой организации был Рекабаррен. В 1921 году РФЧ присоединяется к Профинтерну.

Создавая в 1912 году Социалистическую рабочую партию, Рекабаррен разработал программу требований, отвечающих насущным интересам рабочих: введение восьмичасового рабочего дня, создание министерства труда, принятие законодательства о производственном травматизме и о пенсии по стажу работы и инвалидности, о регламентации женского и детского труда, а также создание системы охраны труда.

Он выступает также за гражданское и политическое равноправие женщин, за предпочтение гражданского брака перед церковным, за обязательное признание отцовства незаконнорожденных детей, за светское обязательное и бесплатное обучение (это требование шло со времени Франсиско Бильбао), за освобождение от налогов на сырье, что благоприятно сказалось бы на развитии промышленности, за повышение народных накоплений и т. д.

Разработка меди, начавшаяся в массовом масштабе в начале века, содействует появлению новых промышленных центров, где активно развивается рабочее движение. Этот промышленный подъем заканчивается в 1929 году, то есть по времени совпадает с падением спроса на селитру, основу национальной экономики.

Экономический кризис 1929 года, затронувший мировую финансовую систему, в Чили обернулся прекращением общественных работ и массовым увольнением рабочих. Производство селитры и меди резко снижается и в своем падении увлекает за собой остальную часть экономики. Экспорт уменьшается на 85%.

Социальное брожение, возникающее в стране, способствует осуществлению эксперимента, короткого по времени, но значительного по своему воздействию на чилийскую историю: Социалистической Республики, возникшей в результате государственного переворота 4 июня 1932 года.

И хотя она продержится недолго, слои, способствовавшие ее установлению, создадут в следующем году Социалистическую партию, вторую марксистско-ленинскую партию, которая вместе с Коммунистической партией объединила вокруг себя массы чилийского рабочего класса.

Несколько самолетов военно-воздушных сил, облетавшие столицу, объявили о начале восстания, которым руководил начальник авиационного училища Мармадуке Грове вместе с Еухенио Матте Уртадо и Оскаром Шнаке.

За 13 дней существования Социалистической Республики была объявлена амнистия всем политическим заключенным, издан декрет, предоставлявший президенту право аннулировать горнорудные концессии, запрещены выселения людей из дешевых квартир, открыт кредит мелким торговцам, возвращены просроченные закладные, отменены дисциплинарные наказания в университетах.

Коммунисты создали революционные комитеты рабочих, крестьян, солдат и моряков. Каждый день проходили митинги и манифестации на главных улицах Сантьяго. Перед массами с речами выступали руководители республики. В этой обстановке ликования казалось, что в Чили пришла своя Октябрьская революция.

Ясно и определенно изложил цели движения Оскар Шнаке: «Народ приобщается к активной политике, он видит ее в определенных революционных действиях против национальной латифундистской, банковской и финансовой олигархии, тесно связанной с крупным иностранным капиталом, который душит нас. Рядом с этим капиталом стоят как символы несчастья и зла традиционные партии с тянущимся за ними шлейфом коррупции и предательства интересов страны и народов... Июньская революция будит в массах идею подлинного единства... единства социального, способного создать свободную и суверенную республику, могущую противостоять любой, более сильной политически и экономически державе, чем Чили, чтобы построить демократию, где господствовали бы экономическое благосостояние и свобода... Мы стремимся мобилизовать весь народ на завоевание Второй национальной независимости...» Все это говорилось в 1932 году.

Но сон продолжался недолго. Новый военный переворот жестоко подавил эту попытку, и вновь олигархия во главе с Карлосом Давила взяла верх. В апреле 1933 года, то есть меньше чем через год после поражения июльской революции, в Чили теми же лицами, что приняли участие в движении 4 июня 1932 года, создается Социалистическая партия.

Тридцатые годы полны социального брожения. Нарастают антиимпериалистические настроения, организуется рабочее движение. Антитрестовская политика Франклина Д. Рузвельта, партизанское движение Сандино, национализация нефти Ласаро Карденасом, университетская реформа, апризм, распространение опыта социалистической революции в России, гражданская война в Испании, Народный фронт во Франции, антифашистская борьба в связи с нацистской угрозой придают той эпохе весьма определенный колорит.

В Чили это брожение выражается в победе коалиции партий под названием «Народный фронт». С его помощью в 1938 году к власти приходит правительство Педро Агир-ре Серды, поддержанное Коммунистической и Социалистической партиями, а также главной его политической опорой — Радиальной партией.

Народный фронт предпринимает некоторые очень важные шаги, такие, как создание Корпорации содействия производству (КОРФО) — гигантской кредитной организации, с помощью которой создается основа чилийской металлургии. Одновременно КОРФО содействует поискам нефти и расширению энергетических источников, а также развитию сахарной промышленности, начавшемуся именно в эти годы.

В области сельского хозяйства расширяется или создается заново оросительная сеть на 50 тыс. гектарах, в страну ввозится 12 тыс. тракторов и племенной скот для улучшения породы, строятся мясохладобойни, частично механизируются сельскохозяйственные работы.

Но совершается одна серьезная ошибка: запрещается объединение крестьян в профсоюзы. Агирре Серда принадлежал к Радикальной партии, и его главной опорой была мелкая реформистская буржуазия, чьи интересы он защищал. Эта последняя не хотела создавать для себя трудностей в своих отношениях с помещичьей олигархией. И Серда стремился сохранить ее нейтралитет, пока удовлетворял интересы промышленной буржуазии.

Консервативная партия, которая на протяжении более чем вековой своей истории была выразителем интересов католической церкви в национальной политической жизни, в 1938 году претерпела раскол, когда молодежное ее крыло решило поддержать Агирре Серду. Из этого молодежного крыла консерваторов возникла Национальная фаланга, а позднее ее члены образовали Христианско-демократическую партию.

Как писал Густаво Каниуанте: «Ключевыми элементами христианской демократии являются ее классовая разношерстность и реформистская идеология христианского толка... Есть в ней и современная буржуазия, тесно связанная с империализмом, и в то же время она имеет большую поддержку в маргинальных слоях, которые она опекала своей патерналистской политикой. Но основную массу электората демохристиан составляют трудящиеся из так называемых средних слоев».

В 1948 году правительство Гонсалеса Виделы в обстановке так называемой «холодной войны» приняло закон о защите демократии, и начались гонения на Коммунистическую партию и преследования коммунистов. Политическая полиция применяла пытки, избивала арестованных и открыла концентрационные лагеря в северных пустынях. Профсоюзное движение тоже пострадало в этот период репрессий и гонений.

Высшим органом чилийских профсоюзов, возникшим в 1909 году как Рабочая федерация Чили и прошедшим затем через различные формы организации, стал в 1953 году Единый профцентр трудящихся.

В 1959 году побеждает Кубинская революция, а немного спустя Кеннеди создает «Союз ради прогресса». Фрей во время своего последнего пребывания у власти стал лучшим проводником его политики. Как отмечает Каниуанте, «Эдуардо Фрей и Христианско-демократическая партия взяли на себя роль проводников политики посредника между крупной консервативной буржуазией и пролетариатом, с тем чтобы спасти капиталистическую систему. В этом они получали советы и помощь от немецкой буржуазии, а в экономике — от правых. Поскольку социалистические идеи получили большую популярность в среде трудящихся, христианская демократия использовала в целях завоевания голосов пролетариев псевдореволюционную фразеологию и лозунги, такие, как, например, «Революция в условиях свободы».

В 1956 году образуется Фронт народного действия (ФРАП), в котором вновь объединяются социалисты и коммунисты. На выборах 1958 года победу одерживает консерватор Алессандри. ФРАП, поддерживавший Сальвадора Альенде, терпит поражение. В 1964 году ФРАП снова терпит поражение на президентских выборах, на этот раз от Фрея. Но в 1969 году левые силы реорганизуются и создают Народное единство, которое на выборах 1970 года одерживает победу, а Сальвадор Альенде становится первым пришедшим к власти в истории Чили президентом с марксистско-ленинской идеологией.

Немногие из латиноамериканских стран имеют такое наследие, столь богатое пропагандистами пролетарской идеологии, выдающимися по своим качествам народными вождями, столь боевым и организованным в борьбе с буржуазией рабочим движением, которое испытало жестокие преследования и рано повзрослело. Таков был путь, который привел к победе Альенде.

Как мы уже видели, после вступления на пост президента Альенде быстро осуществил ряд экономических реформ, приняв меры по национализации меди, стали и угля, банков и создав общественную сферу в экономике, что нанесло серьезный удар по олигархии.

Эти меры отразились на высоком проценте голосовавших за Народное единство на выборах в местные органы власти в апреле 1971 года, когда база его поддержки избирателями выросла до 50% всех голосовавших.

Убийство Переса Суховича послужило отправной точкой для маневров правого крыла христианской демократии, возглавляемого Эдуардо Фреем: укрепления альянса с крайне правыми из Национальной партии. Первый результат этого пакта проявился во время выборов депутатов в Вальпараисо, на которых победа досталась доктору Марину.

Такие экономические меры Народного единства, как повышение заработной платы рабочим и снижение уровня безработицы, привели к повышению покупательной способности трудящихся над ростом производства. Это привело к инфляции, росту цен, девальвации эскудо и спекуляции. К этому добавились негативные последствия экономической блокады со стороны США. Результатом всего этого была нехватка некоторых продуктов.

Так прошел 1971 год.

Христианская демократия сталкивалась с серьезными трудностями. Если в 1964 году на выборах, принесших победу Фрею, она получила 55% голосов, то на парламентских выборах 1965 года за христианских демократов голосовало лишь 42% избирателей. На частичных выборах 1969 года это число составило только 29%. На президентских выборах 1970 года демохристианский кандидат, набрав 27,84% голосов, оказался на третьем месте. А выборы в местные органы власти в апреле 1971 года принесли христианской демократии 25,6% голосов.

Это явное и прогрессирующее падение престижа было несомненным симптомом того, что массы, поверившие в свое время в псевдореволюционную демагогию христианской демократии, с каждым разом все более отходили от нее, по мере того как она все более скатывалась на позиции правых.

Победа Народного единства означала для христианской демократии утрату третьей возможности, на которую она надеялась: не коммунизм, не капитализм, а христианская демократия, у которой, как она заявляла, налицо преимущества обеих систем и нет никаких недостатков. Ясная альтернатива, выдвинутая партиями, руководимыми Альенде, предопределяла крах политики полумер. Надо было выбрать между интересами народа и интересами буржуазии. Еще много раньше Фрей стал на сторону буржуазии и попытался повести за собой ту часть своей партии, которая еще не сделала выбора.

Народное единство тоже сталкивалось с трудными проблемами. Для того чтобы продолжать осуществление своей программы глубоких преобразований, ему надо было ослабить противостоящие силы. Из них самым опасным был парламент. Его можно было распустить с помощью масс, но тогда это означало бы начало революции. Если же продолжать действовать в рамках буржуазной законности, а именно в этом состояло намерение Народного единства, необходимо было созвать референдум и расширить конгресс или провести реформу конституции и создать однопалатный парламент, где народные силы были бы представлены более широко. Но такой проект был уже заблокирован в 1971 году.

Другая возможность заключалась в том, чтобы подождать выборов в конгресс, намеченных на март 1973 года, которые, возможно, дали бы существенное преимущество Народному единству в законодательном органе. Но эта альтернатива была весьма сомнительной.

Оставалась возможность расширения базы поддержки Народного единства за счет союза с Христианско-демокра-тической партией, то есть проведение тактики, противоположной тактике Фрея, с тем чтобы оторвать христианских демократов от альянса с крайне правыми и завоевать слои мелкой буржуазии на свою сторону. Эта возможность появилась после выборов в январе 1972 года.

В начале второго года пребывания у власти правительства Альенде должны были состояться частичные выборы в провинциях О' Хиггинс, Колчагуа и Линарес. В Линаресе избирался один депутат. Народное единство выставило кандидатом Марию Элиану Мери из левых христиан, а от Национальной партии баллотировался Серхио Диес. Христианская демократия фарисейски предоставила членам своей партии свободу голосования.

В провинциях О'Хиггинс, Кольчагуа и Линарес избирался один сенатор. От Народного единства выступал социалист Эктор Оливарес, а от христианской демократии — Рафаэль Морено, который был вице-председателем Корпорации по проведению аграрной реформы во времена правительства Фрея. Морено открыто поддерживала реакционная Национальная партия.

Выборы принесли победу двум кандидатам оппозиции. Народное единство по сравнению с президентскими выборами потеряло в Линаресе около 4 тыс. голосов, а в провинциях О' Хиггинс и Кольчагуа — около 9 тыс. голосов. Тем не менее в Линаресе правительство имело поддержку 40,9% избирателей, а в провинциях О' Хиггинс и Кольчагуа — 46,4%. Это не было катастрофой: количественные показатели говорили лишь об умеренном снижении влияния Народного единства по сравнению с выборами в апреле 1971 года.

Однако Народное единство восприняло это поражение так, как будто это был сокрушительный удар, поскольку оно было неожиданным. Существовало всеобщее убеждение, что выборы Народное единство выиграет. Одно из изданий Народного единства квалифицировало это поражение, используя терминологию при определении силы землетрясений, как «подземный толчок в 4 балла». Фраза стала крылатой.

Сразу же после выборов началась полоса самокритики. Некоторые из руководителей левых сил приписывали поражение неумелому использованию средств массовой информации. Другие сваливали вину на ультрареволюционную пропаганду, которую развернуло во время предвыборной кампании в этих провинциях Левое революционное движение (МИР). Третьи выступали за то, чтобы изменить программу Народного единства, ограничив ее далеко идущие цели.

Оппозиция это поражение объясняла негативной реакцией публики на ошибки правительства. «Дай бог, чтобы оно поняло урок и исправилось», — заявил сенатор от Демохристианской партии Ренан Фуэнтеальба. Некоторые строили предположения о возможности заключения соглашения христианских демократов с партиями Народного единства для проведения единой линии в конгрессе. Другие предсказывали, что эта победа приведет к еще большему ужесточению позиций Христианско-демократической партии.

Положение внутри Народного единства было сложным. К представителям демохристиан, которые до сих пор группировались в МАПУ, присоединились и представители Христианской левой партии, вышедшие в конце истекшего года из Христианско-демократической партии ввиду несогласия с политикой альянса с Национальной партией. Радикальная партия тоже раскололась, и меньшая часть ее членов пополнила ряды оппозиции. Леворадикальная партия, возглавляемая Луисом Боссайем, человеком с консервативными взглядами, присоединилась к Народному единству. Леворадикальная партия была принята в Народное единство с целью расширения своей базы поддержки. Но Боссай постоянно, хотя и безуспешно, пытался навязать правые взгляды внутри правительства. Позднее, в апреле, Леворадикальная партия вышла из Народного единства. Альенде в письме приветствовал этот выход левых радикалов и выразил удовлетворение по поводу того, что правительство избавилось от этого балласта.

29 января 1972 года, тринадцать дней спустя после выборов, было объявлено о формировании нового кабинета. Новым министром внутренних дел стал социалист Эрнан дель Канто. Из правительства вышли радикал Асторга и социалист Бенитес, а также социал-демократ Крус Понсе. Радикал Кантуариас перешел из министерства горнорудной промышленности в министерство жилищного хозяйства, а радикал Риос Вальдивия сменил портфель министра обороны на пост министра просвещения. В правительство вошли два представителя Леворадикальной партии: Сануэса и Хунк, занявшие соответственно посты министров юстиции и горнорудной промышленности.

Это было именно в те дни, когда конгресс предъявил конституционное обвинение министру внутренних дел Хосе Тоа, открыв тем самым длинный ряд конституционных обвинений против главных сотрудников президента Альенде — министров и губернаторов. Оппозиция конгресса по отношению к исполнительной власти стала ощутимой.

Основные руководители политических партий, входивших в Народное единство, собрались на вилле в окрестностях Сантьяго, в местечке Эль-Аррайян, и в течение нескольких дней самокритично обсуждали сложившуюся обстановку. Были проанализированы экономическая ситуация, политические альтернативы и будущие направления деятельности правительства. Центром дискуссии был вопрос о слабой связи партий и правительства с массами и о необходимости привлечения народа к более активному участию в процессе социальных изменений. Важным был также вопрос о том, надо ли останавливаться на достигнутых успехах и попытаться нормализовать экономическое положение или, напротив, надо смело идти дальше по пути социально-экономических преобразований.

В эти же дни началось публичное обсуждение вопроса о необходимости привлечения средних слоев на сторону Народного единства. В своем статистическом обзоре журналист Мануэль Кабьесес отмечал в журнале «Пунто финаль» (№ 150), что активное население Чили составляло немногим меньше 3 млн. человек. На вершине социальной пирамиды находилось 5% населения, представлявшего собой олигархию. В низу этой пирамиды — 50% населения, средние доходы которого не составляли и третьей части средненационального дохода на душу населения. 45% же населения представляли собой средние слои — получатели ренты. Но эти 45% политически не были однородными. 10% из них были связаны общими интересами с олигархией. За ними следовали 15%, представлявшие собой действительно средние слои, доходы которых были выше средних по стране. Наконец, имелось еще около 20% населения, по своим доходам и образу жизни близко стоявшего к трудящимся. Вопрос, как его ставил Кабьесес, состоял в том, чтобы определить, какую часть мелкой буржуазии надо было привлечь на сторону Народного единства.

В последующий период, как отмечала журналистка Марта Харнеккер («Чили сегодня», № 21), «монополистическая буржуазия начинает проявлять недоверие к своим политическим представителям. На первый план политической жизни выходят Саэс и Фонтайне. Наступает фашизм. Это время, когда «Патриа и Либертад» начинают выпускать свой еженедельник и пропагандировать свою программу... «Эль Меркурио» и другие газеты ультраправых оставляют буржуазно-либеральную фразеологию и заменяют ее буржуазно-националистической... Это время, когда авторитет правых растет. Слои мелкой и средней буржуазии тянутся к фашизму».

В марте американский журналист Джек Андерсон предает гласности меморандум компании ИТТ, и это разоблачение вызывает настоящий международный скандал. Обнародование позорной тактики самой высокопоставленной промышленной и политической иерархии Соединенных Штатов по вмешательству в дела латиноамериканской страны вызывает взрыв возмущения. Чилийские правые подавлены фактом разоблачения своего явного соучастия в делах ЦРУ и других органов американского правительства. В чилийском народе крепнут антиимпериалистические настроения.

В этот период, как мы видели выше, принимается закон Гамильтона — Фуэнтеальбы, то есть поправка к конституции, которая ограничивала полномочия исполнительной власти в деле национализации новых предприятий. Этим фактически был поставлен заслон на пути к социализму.

Закон принимается 19 февраля 1972 года, а 6 апреля президент Альенде накладывает на него свое вето. Это был один из важнейших эпизодов в противоборстве, которое вел парламент с президентом на протяжении трех лет пребывания у власти Народного единства.

В тот день, когда Альенде накладывает свое вето на закон, из Народного единства выходит Леворадикальная партия. С уходом левых радикалов, возглавляемых Луисом Боссайем, в правительстве остаются вакантными 2 министерских поста; министром горнорудной промышленности становится генерал Паласиос и министром юстиции — радикал Хорхе Тапиа.

В середине марта в двух курортных местечках — Картахене и Альгарробо, отстоящих друг от друга на 30 километров, — собираются пленумы двух крупнейших политических партий страны: Христианско-демократичес-кой и Социалистической. В Картахене ХДП заявила, что Чили не готова и не желает установления марксистско-ленинского режима. Напротив, она выступает за социалистический, демократический и плюралистический режим. Радомиро Томич заявил тогда «Надо демократическим путем разгромить Альенде и Народное единство, но не свергать их». В Альгарробо Социалистическая партия разошлась во мнениях относительно чилийского пути. В своей речи Альенде говорил о необходимости усилить идеологическую борьбу, добиться большинства в парламенте в 1973 году, но в то же время держать открытыми двери для диалога с христианской демократией.

14 апреля 1972 года в Сантьяго открывается третья конференция Объединенных Наций по торговле и развитию, ЮНКТАД-Ш, с участием многочисленных иностранных и международных делегаций. Она проходит в новом здании, которое правительство построило за короткое время специально для конференции. Этот форум содействует укреплению международного престижа Народного единства. Во время работы конференции и для участия в ней в Чили приезжает президент Мексики Луис Эчеверриа; в результате происходит дальнейшее сближение двух стран. В конце следующего месяца мексиканское правительство предоставит Чили заем в 28 млн. долларов.

27 апреля 1972 года проходят выборы в Чилийском университете, переживавшем с 1971 года кризис, о котором говорилось в предыдущей главе. На выборах побеждает представитель правых сил Эдгардо Боэннингер.

Промышленная буржуазия становилась все более агрессивной. Центром ее политической деятельности была Ассоциация промышленного развития, созданная еще в 1883 году, первым ее президентом был ростовщик Агустин Эдварде, который нажился на спекуляциях во время Тихоокеанской войны. На пост президента буржуазия нашла человека, наиболее соответствовавшего моменту,— Орландо Саэса, фанатика в своей ненависти к социализму. Саэс был управляющим фирмы «Маэстранса Серрильос», а в июне 1971 года был назначен президентом СОФОФА. Он был одним из главных финансовых покровителей фашистской группы «Патриа и Либертад» и входил в состав ее руководящего совета.

В те дни на улицах происходили манифестации и стычки. Правые были полны желания показать силу, дать понять, что они в большинстве и побеждают. Даже если это было только отражение самой силы, то и в этом случае она помогла им в деле привлечения на свою сторону колеблющейся мелкой буржуазии. 12 апреля 1972 года правые организуют «марш демократии», собравший 180 тыс. участников. Понимая, что означает для него этот вызов, Народное единство шесть дней спустя организует «Великий марш за Родину», собрав в Сантьяго 450 тыс. трудящихся, которые продемонстрировали единодушную поддержку правительству.

В начале мая этот марш и контрмарш пытаются повторить уже в городе Консепсьоне, третьем по числу жителей городе и центре крупного промышленного и горнодобывающего района. В принципе губернатор провинции дает разрешение на то, чтобы сторонники правительства и оппозиция провели одновременно, в один и тот же день и час, свои демонстрации. Правительство, учитывая, что такое опасное совпадение может привести к беспорядкам, отменяет выступление своих сторонников. Но инструкции правительства приходят слишком поздно. Политические партии, за исключением не участвовавшей в манифестации Коммунистической партии, уже раскрутили каждая свою машину, и 12 мая в 6 часов вечера политические манифестации сторонников правительства и оппозиции сталкиваются в центре Консепсьона. Это привело к кровопролитию. Разгрому подверглись магазины, учреждения и частные дома. Один из активистов левого революционного движения (МИР) был убит, и 40 человек получили ранения.

25 мая 1972 года, то есть спустя две недели после этих событий, на улицах Консепсьона опять проходит шествие, на этот раз мирное, в нем приняло участие более 50 тыс. человек в поддержку Народного единства. Беспорядки в Консепсьоне вызвали разногласия внутри левых сил. Левое революционное движение 22 мая созывает пресс-конференцию, на которой устами своего генерального секретаря заявляет, что у правительства имеются только две альтернативы: реформистская и революционная. Днями раньше, 19 мая, руководитель Коммунистической партии Луис Корвалан в одной из своих речей говорит, что вооруженного столкновения можно избежать.

21 мая 1972 года президент Альенде направил конгрессу свое второе послание. В нем он, с беспокойством говоря об обострении идеологической борьбы по вопросу о путях дальнейшего развития, указывал на особенность чилийского пути: «Вопрос о нормальном функционировании государственных институтов остается центральным в нашей революционной борьбе. Поставить их на службу интересам трудящихся — вот главная цель политической борьбы многих поколений за завоевание исполнительной власти в целях осуществления таких структурных изменений, которые позволят трудящимся приобщиться к управлению государством».

Он в категорической форме подтвердил уже неоднократно высказанные им ранее намерения, по которым в то время в среде левых сил возникли разногласия: «Мое правительство придерживается того мнения, что есть другой путь революционного процесса, отличный от насильственного разрушения нынешнего государственного и конституционного устройства». И далее уточнил свою позицию:

«Крупнейший вопрос, который встал в ходе революционного процесса и который предопределит будущее Чили, — это вопрос в том, сможет ли нынешнее государственное устройство открыть путь перехода к социализму. Ответ зависит от того, насколько эта система имеет возможности для преобразований, и от состояния тех социальных сил, которые определяют ее содержание. Только в том случае, если государственный аппарат способен поддаваться нажиму народных сил, конституционная система будет иметь гибкость, достаточную для того, чтобы терпимо относиться к дальнейшему проведению преобразований».

Вопрос, который поднимал Альенде, заключался в том, в состоянии ли чилийская буржуазия терпеть ограничения своих привилегий в пользу трудящихся. В этом вопросе Альенде не делал окончательных выводов. «Нельзя пренебрегать тем, что постоянно возрастающий нажим на конституционный режим может создать условия для насильственного взрыва». И далее указывал на историческую значимость предпринятого социального эксперимента: «Задача, которую поставила перед нами национальная действительность, по своей значимости и по своему воздействию далеко выходит за пределы нашей страны, Латинской Америки и даже зависимых стран в целом. Во всем мире внимательно следят, сможем ли мы преуспеть в революционных преобразованиях капиталистической системы в рамках плюралистского, многопартийного режима, действительной, без кавычек, законности, чтобы соблюдение и осуществление общественных свобод не помешало делу социального освобождения трудящихся».

В начале года главные руководители из Народного единства собрались в Эль-Аррайане для обсуждения итогов деятельности Народного единства. Последующие события вновь и настоятельно поставили вопрос о необходимости обсуждения назревших проблем. Такое обсуждение состоялось 28 и 29 мая в местечке Ло-Курро под Сантьяго. На конференции присутствовали Альенде, Альтамирано, Корвалан и другие лидеры левых сил.

Вновь был поставлен вопрос о важности завоевания на свою сторону средних слоев и о преодолении трудностей на этом пути.

Предметом обсуждения стал и вопрос о своевременности проведения референдума для того, чтобы посоветоваться с народом о необходимости реформы конституции и о возможном роспуске парламента. Соглашения по этим вопросам не достигди и оставили их решение в будущем на усмотрение президента.

Среди других обсуждавшихся вопросов фигурировали такие, как взаимоотношение между политическими силами, входящими в Народное единство, случаи недисциплинированности и плохой координации действий, а также предстоящие выборы в высшем профсоюзном органе страны — Едином профцентре трудящихся.

В отношении будущей политики Народного единства возникли разногласия. Позиция Коммунистической партии, которую разделяли радикалы и Независимое народное действие (АПИ), состояла в том, что она различала в оппозиции два течения. Одно из них носило демократический характер и группировалось вокруг Христианско-де-мократической партии. С ней, по мнению Компартии, надо было искать взаимопонимание. Социалистическая партия считала, что есть только одна оппозиция, в отношении которой не надо церемониться. Эту точку зрения поддерживали Левая христианская партия и МАПУ. Социалистическая партия предлагала углубить аграрную реформу и ускорить экспроприацию промышленных предприятий.

Со стороны радикалов была высказана критика в адрес министра экономики Педро Вусковича. Его знали как самого смелого из министров, поскольку при нем было взято под контроль государства большое количество промышленных предприятий посредством специальных распоряжений-декретов и шло быстрое расширение сферы общественной собственности, энергично налаживалась нормальная работа государственных предприятий.

Встреча закончилась согласием ее участников провести реорганизацию кабинета.

Наибольшее внимание на встрече было уделено возможности взаимопонимания с христианской демократией на базе общей платформы действий. Начиная с совещания в Ло-Курро, был открыт путь для диалога с частью оппозиции.

Результаты выборов в Единый профцентр трудящихся тоже насторожили левые силы. Как отмечал журнал «Чили сегодня» (№ 1), на основе результатов этих выборов в организации трудящихся можно было сделать следующие выводы:

1. Неожиданный рост влияния христианской демократии.

2. Очень низкий процент голосов, поданных за Фронт революционных рабочих — организацию, связанную с левым революционным движением (МИР).

3. Высокий процент голосов, поданных за социалистов.

4. Более низкий, чем ожидалось, процент голосов, поданных за коммунистов.

Несмотря на это, окончательные результаты голосования были следующими: 118 028 голосов за Коммунистическую партию, 92 294 голоса за Социалистическую, 78 914 голосов за Христианско-демократическую и 17 000 голосов за МАПУ.

Христианская демократия продолжала оставаться влиятельной партией среди служащих средних слоев, среди рабочих мелких и средних предприятий, имевших более низкое политическое сознание вследствие своей изоляции в мелких профсоюзах, и среди рабочих меднорудной промышленности.

Эти последние, особенно в Чукикамате, составляли часть рабочей аристократии. Требования этих рабочих носили экономический характер, что особенно было заметно на примере многочисленных забастовок, проводимых уже во время пребывания у власти правительства Народного единства. Они требовали повышения заработной платы, не понимая, что это только содействовало еще большему осложнению обстановки в стране, не решая на деле проблем шахтеров.

17 июня 1972 года во исполнение решений, принятых в Ло-Курро, был реорганизован кабинет. Коммунисты Орландо Мильяс и Мирейя Бальтра заняли посты министров финансов и труда. Социалист Карлос Матус принял портфель министра экономики, радикал Анибал Пальма — министра просвещения и представитель Независимой партии Луис Мате — министра жилищного хозяйства. Давид Лебон из партии Независимое народное действие возглавил министерство горнорудной промышленности.

Педро Вускович оставил министерство экономики и перешел на пост заместителя председателя Корпорации развития (КОРФО). В то же время он сохранил за собой ранг министра, и ему было поручено руководство Исполнительным экономическим комитетом, который под председательством самого Альенде должен был осуществлять координацию действий министерства финансов и экономики бюджетного управления, Центрального банка, планового управления и секретариата по внешней торговле — новый орган, созданный при министерстве иностранных дел.

Объявив об этих изменениях на церемонии вступления в должность новых министров, Альенде информировал страну о том, что в результате переговоров с христианской демократией были созданы комиссии по выработке проекта реформы конституции по вопросу о трех сферах в экономике, взаимоприемлемого и для правительства, и для оппозиции.

На протяжении июня месяца имели место многочисленные контакты между Народным единством и христианской демократией. Группу от Народного единства на переговорах возглавлял министр юстиции радикал Хорхе Тапиа, а сенатор Ренан Фуэнтеальба возглавлял вторую группу. В ходе этого диалога обсуждались следующие вопросы:

1. Народное единство национализировало 91 предприятие, расширив тем самым общественный сектор экономики. Христианско-демократическая партия противилась включению в это число бумажной фабрики «Пуэнте-Альто», принадлежавшей Хорхе Алессандри и являвшейся самой крупной поставщицей в Чили бумаги и картона. Это требование объяснялось тем, что контроль над указанным предприятием мог представить опасность для «свободы печати», поскольку правительство могло бы ограничивать или прекращать поставки бумаги для оппозиционных периодических изданий.

2. Народное единство ставило вопрос о создании трех секторов собственности: общественной, частной и смешанной. ХДП требовала и четвертой: предприятий с участием трудящихся и распределением части их доходов среди рабочих. Народное единство приняло предложение христианских демократов. Было также достигнуто соглашение об упорядочении прав правительственных уполномоченных на предприятиях.

3. Христианские демократы поставили вопрос о том, что не все банки должны быть государственными. Группу банков они требовали передать в сферу предприятий, часть доходов которых распределяется среди рабочих и служащих данных предприятий. В эту группу должны были войти Чилийский банк, Кредитный и Инвестиционный банки, Банк Эдвардсов и Южноамериканский банк. Народное единство не согласилось с этим требованием. Национализация всей банковской системы была одним из главных пунктов программы, которая привела Альенде к власти.

4. Реформа конституции, ограничивающая власть правительства в области экспроприации предприятий. Альенде в свое время наложил вето на эту реформу. Христианские демократы пытались добиться того, чтобы в перспективе исключить некоторые предприятия из списка тех 91 основного предприятия, которые были национализированы. Народное единство не пошло здесь на уступки. Дело в том, что первоначально в список подлежащих национализации было включено 250 предприятий, в свое время из него были исключены те, что не имели значительного веса в национальной экономике. Но исключение из этого списка еще каких-либо предприятий вело на деле к потере контроля над национальной промышленностью.

В конце июня диалог вновь прервался. Сенатор Фуэнтеальба заявил в печати: «Мы по крайней мере зарезервировали за собой право вернуться к диалогу».

На протяжении всего месяца христианская демократия вела себя двулично. В то время как проходили переговоры с Народным единством, некоторые из ее руководителей делали заявление в примирительном тоне. Сенатор Ирурета даже выступил с публичными нападками на фашизм, намекая на Национальную партию, хотя в его понимании в числе фашистов оказались и так называемые ультралевые, включая МИР.

Эта позиция нашла свое подтверждение 15 июня 1972 года во время голосования в парламенте по вопросу о правительственном вето, когда сенаторы демохристиане вместе с представителями Народной партии покинули заседание для того, чтобы не было кворума и тем самым пытаясь сорвать голосование.

Между тем шла подготовка к новым выборам в провинции Кокимбо, назначенным на 16 июля. Речь шла о замещении одного депутатского места, оказавшегося вакантным в связи со смертью депутата. Само по себе это депутатское место не очень интересовало правительство и оппозицию, многого они от этого не выигрывали, но на выборах можно было выяснить расстановку политических сил.

От Народного единства кандидатом была член Коммунистической партии Аманда Альтамирано, занимавшая пост губернатора Кокимбы. Эта женщина из простой семьи, смелая и решительная, в прошлом была швеей, а ее муж зарабатывал на жизнь адским трудом в селитряных копях. Оппозиция, объединившись, выставила своим кандидатом Орландо Поблете из Леворадикальной партии, бывшего алькальда города Копьяпо. Это показало, что после непродолжительного периода закулисной вражды, когда шел диалог христианской демократии с Народным единством, Национальная партия и христианская демократия вновь объединились в своих действиях.

Выборы закончились внушительной победой Народного единства. Аманда Альтамирано получила 50 482 голоса, а Поблеете — 42 309 голосов. По сравнению с президентскими выборами 1970 года Народное единство получило на 10 тыс. голосов больше.

Шестого августа в одном из поселков бедняков в окрестностях Сантьяго, известном под названием Ло-Эрмида, произошел неприятный случай: сюда в поисках преступника нагрянуло большое число полицейских и агентов службы расследования. Они были враждебно встречены жителями поселка, произошло столкновение, в результате которого один человек был убит, 11 ранены; десятки жителей были арестованы.

Узнав об этом, президент Альенде тотчас собирает руководителей, поселка, чтобы выяснить положение дел. Неудовлетворенный этой встречей, он на следующий день приезжает в Ло-Эрмиду и участвует в похоронах погибшего жителя поселка. На заседании правительства создается комиссия по расследованию случившегося. Позднее директор Управления расследований отстраняется от своего поста.

Значение этих событий состояло в том, что они были началом разногласий между президентом Альенде и наиболее радикальными элементами в его собственном правительстве, разделявшими его идеи. Этот раскол в среде революционных сил был опасным. Поэтому президент своим личным вмешательством и энергичными мерами попытался сразу же его ликвидировать.

Позднее стало известно, что главный организатор этих событий, Освальдо Ромо, теперь является одним из главных палачей в ДИНА (Национальное разведывательное управление) Пиночета. Таким образом, события в Ло-Эрмиде были политической провокацией, сознательно организованной наиболее зловещими кругами правых.

Как только единый фронт оппозиции был восстановлен, в нем с каждым разом все более начинают преобладать фашистские элементы, которые склоняются к свержению правительства Народного единства, понимая, что углубление прогрессивных преобразований сделает этот процесс необратимым. Среди правых все чаще раздаются голоса о том, что, «пока не слишком поздно, надо действовать». Сторонников демократической оппозиции, считавших, что победы над Альенде надо добиваться на выборах, остается все меньше. Победа Народного единства на выборах в Кокимбо еще больше укрепляет фашистов в решении, что выход надо искать не на выборах.

Первого августа 1972 года публикуется заявление, подписанное Христианско-демократической партией, Национальной партией, Леворадикальной и Радикально-демократической партиями, в котором утверждается, что «в Чили при нынешнем правительстве уже не существует подлинной демократии, потому что в нарушение конституции и закона страну во все ускоряющемся темпе ведут к тоталитарной диктатуре».

Тот, кто внимательно просмотрит чилийские газеты тех дней, увидит клевету, обрушивавшуюся на правительство, и, проанализировав политические события того времени, увидит полную свободу действий всех политических сил, включая «Патриа и Либертад», открыто зявляв-ших, что их цель — силой свергнуть правительство; любой может убедиться в свободном функционировании в то время всех институтов буржуазного государства. Оппозиция лгала с целью заполучить аргумент для развязывания готовившегося прямого наступления на законность. Буржуазия всегда стояла на страже режима, который обеспечивал бы ей продолжение эксплуатации трудящихся. Но как только она обнаружила, что этот режим оказался на грани перехода в другие руки, она решила ликвидировать его.

Начиная с 1 августа 1972 года чилийская олигархия в тесном сотрудничестве с американским империализмом объявила настоящую войну правительству Народного единства.

На протяжении всего месяца олигархия организует манифестации протеста и беспорядки на улицах, призванные подготовить силы реакции к насильственным действиям. 18 августа во время столкновений, вызванных забастовкой торговцев, в Пунта-Аренасе погибает лавочник. В Винья-дель-Мар манифестация правых проходит по улицам города. 21 августа объявляется забастовка торговцев и происходят беспорядки в Сантьяго с участием групп боевиков и погромщиков из правых организаций. Провинция Сантьяго объявляется районом чрезвычайного положения. В ночь на 21 августа совершаются покушения на министров Бальтера и Матуса. 22 августа проходят манифестации с применением силы на проспекте Провиденсия, откуда начинаются буржуазные кварталы. Поджигается общественный транспорт. Аналогичные события происходят 22 августа в городе Лос-Анхелесе и 25 августа в Вальпараисо и Консепсьоне. Латифундисты с оружием в руках набрасываются на национализированные поместья; среди крестьян много убитых.

Одновременно с этими подрывными действиями партии оппозиции создали общий фронт, который они назвали Демократической конфедерацией, и приняли решение об официальной ее регистрации, чтобы объединенными силами выступить на парламентских выборах в марте 1973 года.

Четвертого сентября 1972 года народ в Сантьяго отметил вторую годовщину победы на выборах. Манифестации сторонников Народного единства прошли и в других городах страны. Было подсчитано, что в столице число участников этой манифестации достигло 700 тыс. человек, а в остальных городах — около 1 млн.

Этому празднованию предшествовали трехдневные кровавые столкновения на улицах Сантьяго, организованные реакционными силами.

Результатом этих беспорядков были десятки раненых и полтысячи арестованных.

Министра внутренних дел Хайме Суареса фашиствующие молодчики забросали камнями. Седьмого сентября в Сантьяго новые столкновения, во время которых гибнет студент. В оставшиеся дни сентября на улицах Сантьяго происходят студенческие волнения. Американская меднорудная компания «Кенникут», собственность которой национализирована, объявляет, что она предпринимает меры против Чили и накладывает эмбарго на поставку чилийской меди в европейские порты. В реакционных политических кругах все чаще раздаются призывы к гражданской войне.

Такова была обстановка, созданная правыми перед национальной забастовкой предпринимателей, которая преследовала цель полностью парализовать страну и заставить Альенде подать в отставку или пойти на существенные уступки. Наступило 11 октября 1972 года, когда буржуазия осуществила самую серьезную попытку свергнуть Народное правительство.

Предыдущая | Содержание | Следующая

Спецпроекты
Варлам Шаламов
Хиросима
 
 
«Валерий Легасов: Высвечено Чернобылем. История Чернобыльской катастрофы в записях академика Легасова и современной интерпретации» (М.: АСТ, 2020)
Александр Воронский
«За живой и мёртвой водой»
«“Закон сопротивления распаду”». Сборник шаламовской конференции — 2017