— Приходилось ли вам применять огнестрельное оружие?

— Нет, но я умею им пользоваться. Могу стрелять из пистолета, автомата...

— В вас когда-нибудь стреляли?

— Единственный раз, во время ареста.

— Вы были ранены?

— Да, конечно.

— Почему «конечно»?

— Потому что стреляли в упор.

...В декабре 1976 года он выехал из Чили. Это произошло сразу после того, как его освободили из заключения в лагере «Трес аламос». До заключения в лагерь он работал в подполье в течение трех лет и четырех месяцев.

Мануэль Гереро согласился дать интервью для «Ровесника». Он готов в подробностях, самых мельчайших, описать события прошлых лет. Но сегодня его жизнь не принадлежит ему самому...

Наступит время, когда о ней станет известно в Чили всем. Биографии людей, таких, как Гереро, станут известны народу, ради которого они идут на лишения, жертвы.

— ...Я шел с женой по улице Флорида (это в народном районе Сантьяго). Было солнечно, но прохладно. Когда идешь по улице, стараешься смотреть по сторонам, в себя не углубляешься — мало ли что. Сколько наших товарищей пропали без вести за эти годы во время ранних прогулок по городу!

<…>Мануэль Гереро был схвачен агентами ДИНА, военной контрразведки, прямо на улице на глазах у жены. Ему грозила участь тысяч: попасть в списки «без вести пропавших», без вести погибших в страшных лагерях. В него стреляли в упор на людной улице, тут же, на улице, заковали в наручники, бросили в машину, увезли. Кто-то запомнил номер машины — это был светло-зеленый «рено». Так началась история мучений Мануэля Гереро и история его спасения. Он прошел этот путь, испытав то, что выпало испытать тысячам людей в Чили.

В 1976 году Пиночет вынужден был закрыть некоторые лагеря. Это было сделано под давлением мировой общественности. В прессе было объявлено, что в Чили нет политических заключенных, но закрыли только самые известные лагеря. Большинство освобожденных в те дни, как оказалось, не были осуждены официально. Людей хватали на улице «именем закона о государственной безопасности». Мануэль Гереро, рядовой политзаключенный (один из тысяч), знает, как проводится в жизнь этот бесчеловечный закон. Из «Трес аламос» его перевели в «Пучункави», новый концлагерь... Потом в форт «Сильва Пальма», в Вальпараисо, старинную тюрьму, памятник колониальных времен. Фашисты превращали в концлагеря памятники старины и стадионы.

Он должен был, по расчетам фашистов, затеряться среди мертвых. Благодаря усилиям многих людей (начиная с безымянной женщины на улице Флорида, которая запомнила номер «рено») его имя не попало в зловещие списки, он был спасен. И с этого времени его жизнь уже не принадлежала ему, всю жизнь он должен был продолжать борьбу.

— Некоторые, кто долго живет за границей, уже забыли многое, что связывало их с прошлым, им кажется, что о них все забыли. Встречаясь с этими людьми, я стараюсь убедить их, что они не забыты. В Чили, наверное, нет семьи, в которой не было бы беженцев.

В Чили, несмотря на все запреты, есть комитеты родственников казненных и родственников без вести пропавших. Диктатура старается разрушить эти организации, но они появляются как грибы. Сегодня Чили как человек убитый горем, к которому люди идут на помощь...

В те дни, когда диктатура отмечала семилетие своего правления, английский журналист Хью О'Шонесси из «Файненшнл таймс» писал: «Сантьяго похож на некрасивую женщину, которая прибегает ко всевозможным косметическим ухищрениям, чтобы выглядеть лучше. Фасады зданий правительственных учреждений заново покрашены и по вечерам подсвечиваются прожекторами. Метрополитен чистый, действует быстро, витрины дорогих магазинов сверкают... В то же самое время в Сантьяго живут дети, ничего не знающие о своих родителях, голодные дети, дети с глазами, полными страха...»

Известно, что в день проведения так называемого референдума, затеянного с целью придать диктатуре видимость законности, на улицах Сантьяго, на всех перекрестках, стояли подготовленные для уличных боев карабинеры в шлемах с забралом, вооруженные автоматами. Карабинеры были и на участках, где проходило голосование.

— Как вы оцениваете положение фашистской хунты сегодня?

— У хунты меньше сил, чем было раньше, хотя генерал Пиночет рассчитывает пробыть у власти еще как минимум одиннадцать лет.

Пиночет утверждает, что в стране усиливается «движение народных масс», проникнутых идеями «национал-социализма». Он стремится создать о себе за рубежом представление как о деятеле, готовом допустить в Чили либерализм «в разумных пределах». Между тем известны факты: людей, арестованных за «агитацию на рабочем месте против проведения референдума», пытали, один скончался во время пыток. Из четырех тысяч прошений об обжаловании, поданных незаконно арестованными гражданами, было удовлетворено лишь одно, однако и этот человек в конце концов не был освобожден. Он просто исчез: его фамилия перестала фигурировать в списках, и только. Аресты, пытки, репрессии и «исчезновения без вести» — все это существует все семь лет режима Пиночета. Данные, опубликованные в результате «референдума» и якобы демонстрирующие поддержку Пиночета большинством избирателей, невозможно проверить. Этим данным невозможно верить. (Карабинер у урны для голосования...)

Что может рассказать товарищ Гереро о себе?

Пока очень немногое.

Когда-нибудь мы узнаем о нем больше. Во время нашей встречи в Москве Мануэль Гереро дал почитать свой рассказ. Он написан от первого лица. Это автобиографический рассказ? Не только. Героем может быть назван всякий, кому пришлось испытать в Чили страх исчезнуть без вести, кому пришлось собирать все силы, чтобы выжить, все мужество выжить, все мужество верить.

Мы публикуем этот рассказ.

Записала Н. НИКОЛАЕВА

По этой теме читайте также: